И вдруг Евфросинья, кормившая до этого самого маленького Сороку, промолвила:
— А тот кусок жести, что на трубу думаешь ставить? Из него же можно сделать несколько лопат.
— Ну, такую жесть я на лопаты не отдам! — со всей решительностью возразил Иван Сорока, вытирая черные усы. — И кто это отдаст такую жесть? Ого! Если из нее сделать трубу да поставить над крышей, — так она сто лет простоит, любые дожди и морозы выдержит. А если еще покрасить красной краской…
— Мы эту жесть можем отдать, — настойчиво сказала женщина. — Она у нас еще десять лет пролежит без пользы.
— Я думаю. Попробуй достань такую жесть.
— Она нам ни к чему, — еще настойчивее проговорила жена, чувствуя, что Иван Сорока уже злится. — Может, ее ржавчина на чердаке давно разъела.
— Не беспокойся. Как новенькая, — берясь рукой за скобу, буркнул Иван Сорока.
— Подожди. Надо ж хлопцу дать ответ.
Генька считал, что ему неудобно вмешиваться в семейный разговор. Наоборот, он сделал вид, что его уже мало интересует какой-то там железный лом, и начал играть с одним из наследников Сорок, который вслед за отцом вылез из-за стола. Это внимание к сыну затронуло сокровенные материнские чувства и окончательно расположило к нему женщину.
Наконец старый Сорока сдался. Буркнув «делай, как сама знаешь», он вышел из хаты.
Победа осталась за хозяйкой.
— Толик, — приказала она своему старшему сыну, — полезай на чердак и сбрось оттуда жесть.
Это был целый клад для Геньки. Подняв лист железа на голову, он помчался в кузницу. Ему не терпелось узнать у старшего кузнеца, то ли он принес, что требуется.
— Ну, ну, тащи, тащи, — услышал он еще издалека одобрительные слова Устина Бращика. — Отсюда вижу, что профиль самый подходящий. Где это ты подцепил такой лист? — уже осмотрев железо, спросил кузнец. — Ах, какой профиль! Идите сюда, хлопцы! — крикнул он в освещенную горном темноту кузницы.
— Клади на весы! — подал команду Петька Гопанец. — Ленька уже десять килограммов притащил. Он впереди всех идет.
— Какое там впереди?! Какие килограммы?! — принимая от Геньки железный лист и кладя его на весы, заворчал Устин. — На те его килограммы придется пуд угля спалить, покуда что-нибудь дельное выкуешь! А это ж золото, а не материал. Вы только посмотрите, хлопцы! — обернулся он к кузнецам и добавил торжественно: — По этой причине даю вам десять минут на перекур… Ну, сколько там потянуло?
— Пять кило и шестьсот грамм! — доставая из кармана тетрадь и карандаш, ответил Петька Гопанец.
