— А вы тут давно работаете? — собирая со стола карты, обернулся Кардыман к Лысюку.
— Второй год, товарищ инженер.
— Что преподаете?
— Географию и другие, уже второстепенные для моей души предметы.
— Ну, теперь товарищ Кардыман внесет некоторые поправки в ваши лекции, — усмехнулся Захар Петрович. — Я, признаться, уже здорово заскучал по нему. Думал, что подведет… Да садитесь вы, черти, — со свойственным ему добродушием буркнул председатель. — За места платить не надо.
В комнате стоял широкий, обитый серым дерматином диван. Вдоль другой стены — около десятка стульев. На вешалке, изготовленной колхозным плотником, висели мышастого цвета шляпа и молочно-кофейного цвета плащ инженера.
Захар Петрович усадил всех троих на диван, а сам взял стул и сел напротив, ближе к двери, словно остерегаясь, что гости могут убежать…
— Вы давно приехали? — спросил Лысюк у Кардымана.
— Приплыл, а не приехал. Со мной еще один гидротехник и три зверобоя. Они высадили меня здесь, а сами поплыли в пущу.
Петька начал оживать.
— Три зверобоя? Может, это шутка?
— Для нас с тобой, может, и шутка, а им, беднягам, не до смеха.
Петька смелел все больше. Инженер-мелиоратор, оказывается, остался таким же простецким парнем, каким и поехал на учебу. Петьку разбирало любопытство.
— А почему не до смеха? — спросил он у инженера.
— Видишь ли, в чем дело: наверно, ты слыхал, что в пуще осталось еще три или четыре семьи бобров — редкого ценного зверя. Когда мы станем осушать болота, придется бобров потревожить. Поэтому Академия наук направила экспедицию, чтобы выловить их и перевезти в другое, более спокойное место. Участников экспедиции мы и прозвали в шутку зверобоями. Изловить бобра живым — не так-то просто. Я даже не представляю, как они с этим делом справятся. Разве что наш старый врун Брыль поможет?
Петька уже не мог усидеть на месте от любопытства.
Захар Петрович, о чем-то думая, посматривал то на него, то на учителя. Теперь уже и Лысюк заинтересовался разговором.
— Вы говорите, осушка болота. Что-то я не вижу, чтобы велась интенсивная подготовка к этому делу. Когда же это начнется? Сколько будет осушено?
Кардыман легко вскочил с дивана, взял большой сверток и чуть ли не во весь свой рост развернул широкое полотнище карты.
— Вот река, а это — болото. Пять тысяч гектаров трясины. Через неделю начнутся работы. К двадцатому июня в основном они должны быть закончены.
— За две недели? — воскликнул Лысюк.
— Да, за две недели. Коротким ударом.
