— Или ты есть хочешь? — Я протягиваю Наташе высокий бокал.
— Нет, есть я не хочу. — Наташа чуть — чуть отпивает из стакана. В её глазах появляется огонёк, который мне пока не понятен.
— За повторное знакомство. — Я опираюсь бедром о подоконник, шутливо салютую 'зайке' и подношу бокал к губам. Вино терпкое, ледяное. Ставлю запотевший бокал на столешницу стойки.
— Расскажи о себе, — предлагаю я, закладывая ладони в задние карманы джинсов.
— Потом, — Наташа ставит свой бокал рядом с моим. Освобождается от босоножек и медленно подходит ко мне: — Всё потом, Артём…
Она привстаёт на цыпочки. Я обнимаю её за талию, разворачиваю спиной к столу. Целую в шею, в губы. Они мягкие, тёплые и послушно раскрываются навстречу мне. Я поднимаю Наташу и сажаю её на кухонный стол. Поглаживаю её бёдра, чуть — чуть отодвигаю кружево юбки и вижу крохотную татуировку.
Я прикусываю её губы. Наташа тяжело дышит и ловко отправляет ладонь мне под футболку. Завожу назад руки и тащу майку через голову. Мои пальцы тянут ремень. Наташа пытается расстегнуть молнию на юбке.
— Не снимай, — шепчу я и укладываю Наташу боком на стол.
— Почему?
— Мне так больше нравится.
Но я вру: у Аллы татуировки не было. Как не может быть вульгарной отметки и у той, пока ещё мне недоступной…
Тремя часами позже, я сижу на кухне один. Передо мной открыт ноутбук. Монитор светит голубым цветом. Наташа безмятежно спит в спальне, куда я отнёс её. Мы так и не допили вино и ни о чём толком не разговаривали. Но, может быть, это и к лучшему, потому что я ставлю пальцы на клавиатуру и начинаю выплёскивать себя в злых словах, отточенных и яростных фразах, в чувствах, которые я больше не хочу в себе давить. Я выдёргиваю из себя откровенность, но не ищу в ней спасения, потому что всё, чего я хочу — это вывернуть наизнанку женщину.
'Ты так хотела опубликовать свой роман и выиграть наш спор, который я в шутку предложил тебе, что, не задумываясь, ударила меня по самому больному месту. Твой дар чувствовать других людей — это не талант, Катя. Это — как сделка с дьяволом, потому что сегодня, впервые за много дней, я привёл в свою квартиру женщину. Я занимался с ней любовью, но представлял я тебя. И знаешь, что мне грезилось? То, что ты пришла ко мне. Ты. Сама. Приехала.
Уверенно прошла в комнату и замерла, увидев лишь стол.
— У нас с тобой пари, — напомнил я. — Но ты ещё можешь уйти.
— Зачем? Ты ничего мне не сделаешь.
— Уверена? — Ты лихо киваешь. — Прекрасно. Тогда раздевайся.
