Жорж: — Для интересу сообщу: — натура у него шакалья. Был я на кладбище. Какая могила? О чем говорить? Бедный папа! Тихий аптекарь, снабжавший мятными леденцами всю детвору в округе. Не был он контрой и идейным противником не был, его застрелили просто так — за котиковый воротник и очки. Черный от крови снег — всегда буду видеть его в страшном сне, хотя даже не знал там, в Москве… Не знал, что уже сирота.
Ой, как же мне хочется прожить жизнь самого добренького, жирненького отца семейства. Баловать свою Сарочку, кушать на праздники рыбу–фиш, учить детишек играть «Лебединое озеро». И что бы вокруг — ни одного коммуниста! Разве так плохо жить, скажи мне, Саша?
Алекс: — Так надо жить. И так будет, дружище. Я обещаю. (растрогался, резко меняет тон) Что говорят на Привозе?
Жорж: — А что там могут говорит? Молчат как всегда. Не поверишь, Шура — гробовая тишина.
Алекс: — Полевицкая начинает в Одессе гастроль.
Жорж: — Ой, кто ж здесь верит таким смешным слухам?
Алексподводит Жору к окну: — Видишь? Вон там! Прямо на заборе.
Жорж: — Что–то написано. Очень мелко. Первая буква…Х — это точно!
Алекс: — Не тем интересуешься. Афиша в два аршина. «Шикарный банкет в «Красной»! Чествовать Марию Полевицкую соберутся лучшие люди города…»
Жорж: — И еще три слова зеленой краской по доске. Все читать?
Алексотчаянно: — Не читать, не слышать! Но если бы я даже оглох и ослеп, я не сумел бы выбросить ее из моего мозга, тела…Из моего помешательства, Жора!
Жорж: — Я ж не совсем отупел на своих гаммах. Я понял еще в Москве — маршрут через Одессу ты выбрал не случайно. Просто — как бином Ньютона.
Алекс: — Именно, бином! Бином этот хренов, черт подери! И никуда от него не деться. Хочу последний раз взглянуть на нее. Хочу понять. Что я для нее? Зачем все это случилось с нами? Кто она?
Жорж: — Ты имеешь в виду того гада, что донес на нас? Лешку и Панкевича пристрелили на наших глазах. Остальные едва унесли ноги. Нас предали, Саша, предали!
Алекс(хватая его за ворот): — Не она, слышишь! Не она!
Жорж: — Ты так уверен? Конечно, у тебя доказательства железные: Ах, она безумно любит меня! Ах, она клялась в верности до гроба! (смеется, Алекс отвешивает ему пощечину)
Алекс: — Она не могла знать о нашем собрании. И… Она не предатель.
Жорж: — А ты подумай хорошенько. Подумай. Всю историю с чекистом, которого Мария Николаевна, якобы, зашибла, заново в мозгах прокрути. Я крутил и так и этак. Вспух от напряжения. И что? Я — сомневаюсь! Не за свою шкуру, за дело наше трясусь.
