Вся кружевная в ярких отсветах камина, —
Я — ваш Пьеро… Я не покину Вас…
М. — Тревожно яркая, вся томная такая,
Вся словно сон в загадочной ночи,
Тебя звала я, ах, тебя звала я…
Но поздно, поздно, паж мой — уходи!
В.: — Вам надоел шутливый маскарад,
И Вы теперь одна в покинутой гостиной…
Ваш легкий, кружевной и вычурный наряд
Вас делает такой прелестной и наивной…
М. — Прелестная, наивная, вся томная такая
я словно сон в волнующей ночи.
Его звала я, лишь его звала я!
Он вырвал сердце из моей груди…
В.: — Я вам не покажусь… Я у куста азалий
Останусь в уголке за Вами наблюдать,
Когда, устав от маскарадных вакханалий,
Вы будете здесь тихо отдыхать…
(За ними наблюдает из–за двери, не решаясь войти, представительный мужчина с букетом полевых ромашек. Вениамин, завершив романс, передает Марии тетрадь)
Вениамин: — Примите мой скромный дар. Я сочинял это все только для Вас, Коломбина… Мои грезы, мои голубые мечты! Паж не смеет надеяться…
Мария: — Ах, бросьте! Через месяц начнется гастроль нашей антрепризы — юг, море, благодарные зрители… И работа, работа, работа…
Вениамин:(достает из кармана газету) — Смотрите, что пишет Одесский вестник: «К нам едет королева варьете великолепная Мария Полевицкая!.. Антреприза в летнем театре Канатчикова начнется роскошным банкетом в ресторане гостиницы «Красная» и завершится бенефисом певицы… Любимицу публику ждет гастроль по югу….»
Марияберет газету, читает: — А это что? «Дерзкое ограбление ювелирного салона Кнопфельда. Вчера вечером экстравагантная молодая дама, прибывшая к дому на таксо, придирчиво выбирала дорогие украшения в новой коллекции Кнопфельда. Более всего ей понравились изумруды….»
Вениаминотбирает у нее газету: — Оставьте! Все эти сказки сочиняет МУР! И сами ограбленные, что бы сделать себе рекламу. Вот раструбили на всю Москву: «дама, бриллианты, ограбление!» В результате — МУР кипит энтузиазмом. К Кнопфельду за диадемами очередь. Абсурд! Ну, разве не дикость: нежная дама украла изумрудов на целое состояние! Давайте поспорим: сыскари сами все спрятали и поделили. Пардон, вас не должна касаться эта грязь, богиня!
Мария: — Вы правы, милый Бенджамен! Как далека я от житейского хаоса… Сцена, рестораны, банкеты, эти милые апартаменты… Иногда я ощущаю себя птичкой. Да, маленькой птичкой! Канарейкой в золотой клетке. Пою и пою…И ведь вот что печально — вырваться из клетки вовсе не хочется!
Горничная (появляясь в дверях): — К вам Яков Осипович Дерчинский. Давно дожидается.
