Дождалась она этого лишь в начале сентября. После первых осенних дождей море просветлело, очистилось от тины; солнце, прощаясь с летом, светило уже совсем по-иному — не жгло, не испепеляло все вокруг, а лишь согревало и нежило землю перед наступающими холодами. Комарье, почуяв приближение этих холодов, исчезло само собой; на опустевших пляжах, на берегу было по-морскому свежо и тихо…
Глядя, как Володя с Надеждой прогуливают в коляске Петьку, Афанасий вздыхал, думал о своих семейных делах, о Николае… С июля месяца, со дня злополучной «сенной» ссоры он в Старых Озерах не появился больше ни разу. То ли был занят, то ли, может, ожидал, что Афанасий сам приедет к нему мириться. Но тут уж, как говорят, нашла коса на камень — ехать первым Афанасий не собирался, хотя Екатерина Матвеевна не раз его об этом просила.
На душе у Афанасия было тяжело, он сделался совсем молчаливым, мрачным, старался уехать в леса как можно раньше, иной раз даже до восхода солнца. А тут еще Володя невольно бередил ему душу своими разговорами. Забежит порой после работы и давай терзать:
— Как думаешь, дядя Афанасий, реку можно построить?
— Не знаю, — с трудом отвечал ему тот.
— А по-моему, можно.
— И каким же образом?
Володя брал в руки карандаш и начинал чертить на какой-либо бумажке, как всегда это делал, объясняя Афанасию свои затеи:
— Вот, скажи мне, реки из чего начинаются?
— Из родников, — осторожно отвечал Афанасий, боясь какого-либо подвоха.
— Правильно, — одобрял его ответ Володя. — Но коль из родников, так и надо искать эти родники, пробивать скважины.
— И что же из этого получится?
— Вначале, наверное, ручеек, — уже не мог остановиться Володя, — а потом, глядишь, и река, если только всю воду направить в одно русло. Надо будет спросить у Николая Афанасьевича.
— Спроси, — пожимал плечами Афанасий, не зная, что и ответить Володе на этот его замысел.
Со стороны послушать, складно у него все получается, просто. Но ученые люди об этом, наверное, не раз думали, подсчитывали — и вот не реки строят, а моря. Может, с реками хлопот побольше: добудешь воду, а она возьмет да и потечет не в ту сторону, куда бы хотелось. Что тогда делать? Хотя это, скорее всего, не проблема. В газетах вон пишут, реки теперь вспять поворачивать научились: текли на север, потекут на юг, чтоб не было там пустынь. Афанасий, правда, на это по-своему, по-стариковски смотрит. Коль природой задуманы пустыни, то, наверное, они зачем-то нужны. Например, для равновесия какого-либо. И надо бы с ними поосторожней, повнимательней. А то, глядишь, в одном месте превратим пустыни в сады, а в другом — сады превратятся в пустыни. Но, может, Афанасий и не прав, может, чего и недопонимает по своей неграмотности. Тут уж действительно надо спрашивать у Николая…
