Эстер. Здорово придумано!
Виктор. А ты сегодня хороша!
Она поворачивается к нему с виноватой улыбкой.
Ничего! Я же сказал: буду торговаться — и буду!
Эстер. Я верю… Это тот самый костюм!
Виктор. Тот самый? Ах, тот самый! Сколько? Повернись!
Эстер(поворачиваясь). Сорок пять. Ты представляешь: продавец сказал, что его никто не берет — слишком простенький.
Виктор. А по-моему, прелесть! Женщины просто слепы! Нет, когда за твои деньги тебе дают что-то настоящее, я не против. Но чаще всего они пытаются всучить такую ерунду!
Эстер. Я рада, что тебе нравится. Но и ты, надеюсь, пойдешь не в форме.
Виктор. Я его чуть не убил, этого типа! Только что переоделся, в это время Макгоуэн стал брать отпечатки пальцев у одного бездельника, а тот, видите ли, не желает. И давай размахивать руками! Я иду мимо, а он мне — хлоп по подносу с кофе.
Эстер. О, господи!
Виктор. Я отдал костюм в срочную чистку. К шести обещали сделать.
Эстер. Кофе с молоком и сахаром?
Виктор. Да.
Эстер. К шести не сделают.
Виктор. Обещали.
Эстер. Даже и не думай.
Виктор. Ну, в конце концов, в кино можно и так…
Эстер. Но мы же так редко выходим. Неужели при этом каждому обязательно знать, кто ты и сколько ты получаешь?
Виктор. Пожалуйста, не надо опять про то же самое…
Эстер. Я хочу, чтобы у нас был настоящий вечер! Я хочу посидеть с тобой в ресторане, и чтобы никакой экс-полицейский не лез к тебе через стол с пьяными разговорами: «А помнишь, как мы…».
Виктор. Это было всего два раза… И после стольких лет службы было бы странно не…
Эстер. Да, это неважно, ты прав. А все-таки вспомни того человека в музее: он принял тебя за скульптора. Ведь принял?
Виктор. Хорошо, считай, что я скульптор.
Эстер. Но это было приятно, понимаешь: приятно. Вик, честное слово, когда ты надеваешь костюм, ты совсем другой, ты такой внушительный. Что тут плохого? (Откидывается на спинку дивана.) Жаль, я не записала марку этого виски.
Виктор. Марки разные, а химия одна!
Эстер. А все-таки одно лучше, другое хуже.
Виктор(глядя на часы). Нет, как тебе это правится? Он мне сказал: в пять тридцать, как из пушки. Такие пошли мастера болтать… (Он непрерывно меряет шагами комнату, стараясь побороть раздражение, вызванное настроением жены.) Эстер, ты не волнуйся, я сказал, и я буду торговаться. Ясно? А пить ты не умеешь. У тебя от этого портится настроение — и только.
Эстер. А если я от этого плохого настроения как раз и получаю удовольствие? Слушай, у меня есть идея!
