- Дурак ты, и есть дурак! - вскинулся пойманный. - Посудину бросовую искал, в пути пить. Сторож заорал, я и побежал, да ослаб с голодухи: догнали. Я - охотник с Тавды. Меня там всяк знает. К братану в гости, в Заольховку, ездил. А на постоялом обобрали хмельного. Порты лишь оставили. Спасибо, люди добрые одежонку дали. Теперь домой добираюсь, где копейку заработаю, где милостыню попрошу...
- Ишь ты, ворон голубем прикидывается, - воскликнул приказчик Епифан Игнатов.
- Может, и правду баит? - засомневался Сергей Маршанов.
- Врет, а вы и уши развесили, - стоял на своем приказчик. - Похоже, из беглых он. Помещицы Беспаловой человек, а вернее из нефедьевских...
- Сам врешь, - возразил незнакомец. - Не ровен час - пожалеешь...
- Шумишь, Аника-воин, а видно: не замышлял дурного, - вмешалась Марья Дмитриевна. - Проводи его, Ларя, на кухню. Пусть покормят. И отпустите на все четыре стороны. Верно я решила, люди?
Кто-то из толпы отозвался:
- Пусть идет своей дорогой.
Мужика освободили, он размял затекшие руки и, не без лукавства. напомнил кучеру: дескать, веди на кухню, коли велено! Ларион неохотно стронулся с места. Народ расходился. Митя отправился домой.
"Правильно ли поступила маменька, распорядившись отпустить незнакомца? - размышлял он дорогой. - Похоже, что он, действительно,, - не злодей. Грех обидеть невинного. Славно, что чужака не сдали полиции. И покормили. Маменька добра, постоянно печется о семье, прислуге, мастеровых, но нередко и строга, в корнильевскую породу...
3. День на исходе
После ужина Паша занялся чтением, а Митя отправился прогуляться. Он заглянул во двор к Шишовым, рассчитывая поболтать с Петькой. Там ему сказали, что мужики еще не вернулись из леса, куда поехали за дровами. Ганьки Мальцева тоже дома не оказалось. Приятель и еще несколько ребят ушли за Ловдушкину дорогу за морошкой.
- А может, их к самой Почекуниной понесло? Будто у своей деревни ягод нет, - ворчала Ганькина мать, сидевшая за прялкой. - Пожалуюсь батьке, тот ему вложит ума в задние ворота. Будет знать, как допоздна в лесу шастать...
Она с ожесточением закрутила колесо прялки.
Митя послонялся у амбаров. Там было пустынно, только Игнат временами выглядывал из своей сторожки. Уже смеркалось. Мальчику вспомнился бродяга, пойманный на этом месте. Ему сделалось жутковато. Он повернул обратно...
Дома было светло и уютно. Паша уже лежал в постели и листал ершовского "Конька-Горбунка".
