— Да и я, — говорит, — давно не Джульетта, — а сама обхватила мою тыкву, да ка–а–к вцепилась своими губищами…
О, господи! Черт бы меня побрал. Пропала моя головушка. На завтрак я, конечно, опоздал. Петр Иваныч как увидел меня, так и давай клевать:
— Ну и морда! А губищи–то, ну чисто пельмени, как у сытого негра. Ой! А как мы зеваем! Мы не выспамшись?
Да отвяжись ты.
— Нет, нет. Слушай сюда. У нас в квартире есть кот Филипп, так об в марте домой тоже под утро приходит чуть живой и спать. Давай, Вася, я теперь буду звать тебя Филиппом? А?
Что с нею возьмешь? Да еще за правду. Пошел в радонку, отлежал ь ванне и завалился спать. Проснулся оттого, что кто- то пристально на меня смотрит. Открываю глаза, а это Таню- ха. Стоит на коленях перед кроватью, голову подперла руками и смотрит не мигая своими бархатными.
— О! Таня! Как ты меня нашла?
— Кто же в нашей деревне не знает гармониста?
Давай я суетиться.
— Конечно, у нас провисных балыков и ананасов с фазанами нет, но и мы кое–что могем.
Заявляется Петр Иваныч и с порога:
— Кто к нам пришел?.. Ну–ка, ну–ка! Хороша! А то уж Мы ему пели, как Стеньке: «Нас на бабу променял». От змей!
Танюха смеется, ну и хорошо.
— Ты это серьезно?
Великий Эйнштейн создал теорию относительности. Скажем, если вы пролетали в Галактике год, то на Земле прошло уже полстолетия и ваши дети старше вас.
Не знаю, не знаю. Что–то перепутал Эйнштейн. Вот на курорте время летит с космической скоростью. Это точно. Правда, дети не становятся старше, но бывает, что их становится больше…
Это так, глупое размышление о теории относительности, но она меня коснулась.
Остаток дней пролетел мигом. Все было замечательно. Особенно лыжные вылазки и восхождение на «Церковку». Взобрались к черту на кулички. Дух захватывает. Какие же мы ничтожные по сравнению с мощными хребтами, нагромождением скал, этим бескрайним простором.
Тянет на философию о вечности, о своем предназначении на Земле. Где–то тут, рядом, в Горном Алтае космический центр Земли. Может, от этого и такие мысли лезут в голову?
Среди зимы кровью сочатся сквозь снег гроздья рябины, все скалы исписаны сообщениями типа: «Здесь был Коля из Абакана… 1981 г.» и, конечно, «Толик + Надя = Л» и другой краской подписано: «Дураки». Это точно, это по–нашему, и плевать им на космический центр.
Пылал костер на снегу. Был чай и шашлык, и все с горьким дымком, и на морозе. Нет. Это надо видеть!
Все мы тут с бору по сосенке, знакомы случайно и разлетимся по России–матушке не сегодня–завтра. Никто не зависит от другого, ничто не связывает навечно, так почему нам так хорошо?
