В понедельник утром пришёл автобус CNES и Кольцовы вместе с Эрвиным, Хуаном и Сильвией отправились с инспекторской миссией в Леон. Дорога была хорошая, настроение — тоже, наверное, потому, что «своих» рядом не было. Доехали быстро. Леон находился примерно в шестидесяти километрах от Манагуа на север. Типичный латиноамериканский город в «колониальном» стиле. Сергею он напомнил Сантьяго–де–Куба. Просторные асфальтированные улицы. Старые одноэтажные и двухэтажные дома с балконами и террасами. Окна забраны деревянными жалюзи, двери некоторых домов открыты на улицу, поэтому с улицы видна обстановка дома. Жара. Нет праздно шатающихся прихожих. Вообще никарагуанцы, как и кубинцы, не «сидят по домам», а любят располагаться либо во внутреннем дворике, либо распахивают двери настежь и рассаживаются на пороге или в креслах–качалках для прямого общения со знакомыми. В городе заметны следы жестоких боёв во время восстания.
Университет, значительно более старый, чем в Манагуа, производил солидное впечатление. Он располагался в большом старинном «палаццо» XIX века, с открытой галерей, по периметру охватывавшей внутренний двор. Проходя под её сводами, Кольцов вспомнил Краковский университет. Правда, тот — значительно мощнее (и старее), но средневековый тип университета здесь был выдержан. В результате умного проекта в его стенах всегда сохранялась прохлада. Департамент социальных наук располагался в одном из просторных помещений дворца. Здесь их приветливо встретил директор по имени Гонсалес, по возрасту и по крупной фигуре похожий на Хуана Гаэтано, с которым он, как оказалось, вместе учился в Москве в 60‑е годы. На его столе в кабинете стояла фотография, на которой он был снят на Красной площади вместе с Омаром Турсисом (известным гватемальским революционером, погибшем позднее).
Оставив коллег заниматься «делами», Кольцовы отправились навестить Чеслава с женой, которые жили рядом с университетом. Таня — интеллигентная, симпатичная женщина лет тридцати, — работает в Институте иностранных языков им. Мориса Тореза, где на курсах учился Кольцов. Приняли они гостей радостно. Вскоре подошли Миша Болтнев и другие обитатели этого большого и удобного дома. Здесь группа небольшая, но дружная. Потом был совместный обед с водкой и ромом. Эрвин опять перепил, и его пришлось укладывать в автобус. Сильвия по этому поводу «взорвалась». Все устали, но возвращались домой в приподнятом настроении.
