Мы определенно подходим друг другу. Она голая, я в ней.
Кажется, мы бы сошлись идеально.
— Я буду делать записи, если тебе это не доставит неудобств. Некоторые психотерапевты предпочитают записывать сеансы на кассеты, но мне ближе ручка и бумага.
— Нормально. Без разницы. — Я слегка улыбаюсь ей, так что не кажусь придурком, какой я есть на самом деле.
Она отвечает на улыбку и наши взгляды встречаются.
Я прочувствовал эту улыбку вплоть до моего члена.
Она отводит взгляд в сторону, смотрит на журнал. Открывая его, она поднимает ручку со стола и держит ее напротив страницы.
— Итак, давай начнем с причины, почему ты здесь.
Сказать ей, почему я здесь.
Я здесь, потому что моя жизнь пошла под гребаный откос. Из-за одной аварии.
Не хочу перед кем-либо звучать ноющим говнюком, но знаю, что лучше признаться в своем дерьме этой женщине.
— Это была авария. — Мой голос ровный.
Она кивает и начинает записывать.
— На трассе. Я пилот, гонщик.
— Привела ли эта авария к серьезным травмам? — Ее взгляд встречается с моим. Она смотрит на меня так, словно не знает, а в ее словах явственно слышится абсолютное незнание.
Я думал, что мир знал обо мне все.
Но, может, не она.
Понимание этого немного расслабляет меня, и откуда-то берется желание рассказать этой женщине все.
Сильнейшие страхи. Сожаления. О ненависти к самому себе, которую я чувствую из-за собственной немощности.
— Да. — Я делаю глубокий вдох. — Обе ноги были сломаны. Запястья были раздроблены. Были обширные переломы ребер. Но все эти травмы были самой легкой частью. — Я злобно усмехаюсь. — Худшим были… взрывной перелом нижних позвонков и субдуральная гематома. — Я пальцем стучу по голове в месте, где находится скрытый отросшими волосами шрам. — Когда я был на операционном столе с открытой черепушкой, мое сердце перестало биться. — Делаю глубокий вдох. — Технически, я был мертв около минуты.
— И какие ощущения от осознания того, что ты умер?
Я приподнимаю плечо в полу-пожимании, словно это ничего не значит. Но это очень важно.
— Не знаю. Но я знаю, чего я не ощущаю.
— Чего же?
— Жизни. Я не чувствую себя живым. Я знаю, что это должно бы заставить меня чувствовать себя более живым, чем когда-либо. Но это не так.
— Почему?
— Потому что я не могу участвовать в гонках. Без гонок я ничто.
— Ты уверен в том, что это правда?
— Если бы не было ею, я не оказался бы здесь.
Ее глаза отрываются от меня, она смотрит на написанные ею слова.
— Ты не участвовал в гонках со дня аварии?
