— Вижусь, — сказал я.
— Жалко девку, — сказал Вадька. Как сыр в масле каталась, а как отца грохнули, пришлось хлебнуть жизни, как она есть. И в магазине поторговала, и в «сопровождении» поработала. Хорошо, что я её вовремя встретил, не знаю, что б с ней было.
— А что с отцом? — спросил я, — как это его…
— Никто не знает, — сказал Вадька, — по всей видимости, просто случайная шпана. У него в багажнике такая американская штучка лежала, любой с мозгами прибрал бы, а этим, видать, только деньги были нужны да часы, дорогущие. Не иначе как за десятку где-нибудь у ларька загнали.
Дашка в этот вечер была чем-то занята и к Вадьке не пришла, чему я был искренне рад. «Алексеевна — думал я, возвращаясь домой, — понятно: папа, как все чекисты, работал под псевдонимом, да и не под одним, надо думать. Потому и я у него стал из Андрея Кириллом. Выходит, что, сам того не зная, отомстил я неверной подружке по самому высокому счёту».
И, думая об этом, я в первый раз пожалел о том, что случилось несколько месяцев назад на заброшенном армейском стрельбище.
В субботу Вадька позвонил необычно рано — в пять, и не орал, как обычно, а спокойно сказал:
— Приходи к семи — сможешь?
— Хорошо, — сказал я, — сейчас звякну Дашке…
— Не надо Дашке, — сказал Вадька, — приходи один.
И я почувствовал, что сегодня в моей жизни что-то должно круто измениться.
В семь я был у Вадьки. На столе, как всегда, стояла бутылка «Абсолюта», но когда я протянул к ней руку, Вадька сказал:
— Подожди, успеем, фазер хочет с тобой поговорить.
Через несколько минут он вышел из комнаты, вернулся и сказал: — идём.
Вадькиного отца я несколько раз видел, когда учился в школе. Против моего ожидания, он почти не изменился, та же подтянутость, осанка, разве что поседел, да и то не слишком.
— Садись, Андрей, — сказал он, — поговорим, успеете ещё с Вадькой надраться, хотя ты, может быть, не такой большой любитель этого дела, как мой разгильдяй. — Чего встал? — сказал он Вадьке, — иди, дай нам с Андреем поговорить. И мне: садись, в ногах правды нет. И когда я сел, продолжил: хотя знающие люди говорят, что нет её и выше.
— Сколько вы с моим Вадькой вместе учились, года два, верно? Потом мой остолоп в институт, а ты — в армию. Хвалю. А после Афгана? Я не просто так интересуюсь, думаю, что смогу предложить тебе работу, но для этого я должен тебя хорошо знать. Кое-какие справки о тебе я навёл, и не прихоти своей ради, а потому что мы берём к себе только проверенных людей. Так что отнесись к этому правильно. А теперь рассказывай подробно, как ты жил после Афгана — до сего дня. Закуривай, не стесняйся, и начинай.
