Секретарша уже хотела разнести убийственную новость, что ненормальный получил наличные, но её кликнул директор.
— Корнелия, мне очень жаль, — сказал он. — Несмотря на то, что у меня к вам нет по работе претензий, я должен вас уволить.
— Почти всегда, когда смотришь на луну через подзорную трубу, — Корнелия кокетливо улыбнулась. — Страх ненадолго исчезает.
— Что?! — директор топнул ногой.
— Ой! — от досады секретарша прикусила губу. — Я забыла сказать про луну и маленьких человечков.
— Пошла вон, дура! — директор указал пальцем на дверь. — Ты уволена!
— Я никому не скажу…
— Вон!!
Проходя мимо кабинетов сослуживцев, за закрытыми дверьми которых угадывались слёзы, обиды и проклятия, Эрик заразился очередным страхом, потому что сократили всех, даже уборщицу, а его оставили — в полном неведении, что же будет завтра.
Что может быть страшнее неопределённости? Только случайно упавший на голову кирпич.
Перебороть страх летящего кирпича можно было только другим более продвинутым страхом, поэтому Эрик пошёл на выход через окно десятого этажа. Ему везло, встречной ветер, дующий с магнитной аномалии, надёжно пригвоздил нервное тело к стене. Стоя на каменной ступеньке, Эрик чувствовал, как внутри один страх грызётся с другим; слабый уступал дорогу силе. Когда борьба закончилась, Эрик сразу успокоился и по пожарной лестнице спустился вниз.
У «Дома пропаганды» вяло бродили остатки толпы; идейный митинг о вреде пропагандистов давно закончился.
Таксисты терпеливо стоящие в очереди за пассажирами, увидев яйцеголового «зайца», который шёл им навстречу, разъехались кто куда. Эрик в отместку помахал им ручкой. Правда, один таксист, возможно, новенький остался стоять, как ни в чём не бывало.
С неба начала срываться изморось; постепенно капли увеличивались. Эрик, принципиально игнорировавший зонт, сел в такси.
— Куда поедем? — спросил таксист.
Эрик промолчал.
— Чтобы вы вспомнили, я повезу вас самой длинной дорогой. — Таксист усмехнулся. — Ну что вспомнили?
Чтобы привлечь внимание Эрик высунул язык.
— Вы гонщик? — присмотревшись к языку, таксист перевёл взгляд на очки.
— После дождичка в четверг… — съехидничал Эрик.
— В этот день всегда собираются бешеные гонщики. Я сам когда–то гонял в дождь…
Несмотря на языковой барьер, так как Эрик заглушил себя берушами, таксист и пассажир недурственно беседовали.
— Гоните назад! — вдруг заканючил Эрик.
— Вот те раз. Ничего не заплатил, а просит чего–то, куда–то гнать… да ещё в зад…
