— Потому, что она такой человек. У неё другие жизненные ценности. Она считает кощунством делать деньги на человеческом горе. Но это не единственная причина. Есть ещё и другая — здоровье. Знаешь, сколько сил отнимает один-единственный спиритический сеанс? Ты даже представить себе не можешь. Ты думаешь, это так легко — выйти на контакт с усопшими? Это не провернуть как бы между прочим. Здесь требуется полная отдача энергии. А Лукерья Агаповна уже в годах.
— Вы хорошо с ней знакомы?
— Она моя однокашница. Мы с ней вместе учились. Ты бы видел, какая она была в юности! О-о-о! Её красоте завидовали все. Другие девчонки, в том числе и я, — что уж тут скрывать, — просто сгорали от бешенства. Мы понимали, что собой просто оттеняем её великолепие. Но потом её красота угасла. Несчастье, жизненные невзгоды. А-а-а…
Бабка Евдокия горестно махнула рукой.
— Она ведь и мне как-то помогла. Когда у меня возникли трудности, серьёзные трудности, — позволь я не буду тебя в них посвящать, — мне остро потребовался совет моего умершего мужа. Я обратилась к ней. И в том, что она передала мне от его имени, были такие детали, о которых, кроме меня и него, больше никто не знал. Его рекомендации мне тогда очень пригодились. Так что, если ты думаешь, что она шарлатанка — выбрось это из головы. Это не так. Впрочем, ты и сам сможешь в этом убедиться, если Лукерья Агаповна, конечно, согласится нам помочь.
Я капитулирующе поднял руки.
— А где она живёт? Далеко отсюда?
— Нет, недалеко, а от вашего дома и вовсе близко. Её хата стоит на самом краю вашей улицы.
Я опешил.
— Постойте, это, часом, не Гоманчиха?
— Многие называют её именно так. Но я предпочитаю более уважительное обращение. Лукерья Агаповна того достойна.
Я изумлённо присвистнул. Вот так поворот!
— Откровенно говоря, идти к ней меня что-то не тянет.
— Да ты её не бойся, — заулыбалась хозяйка. — Это она с виду такая страшная. На самом деле она очень спокойная и мирная.
«Мирная!», — содрогнулся я, вспомнив её пронзающий взгляд.
— Почему же от вашей Лукерьи Агаповны тогда все шарахаются?
На меня хлынул поток возмущений.
— А потому, что дураки! Сплетней наслушались — вот и шарахаются. Колдунья, ведьма! Чушь! Бред! Кому это только пришло на ум? Она сроду не причинила никому зла!
— Наталья рассказывала совсем другое.
— А что твоя Наталья знает? Что она, вообще, может знать? Только то, что ей передали другие. Она с ней когда-нибудь общалась? Она знает её историю, её судьбу?
