Сидевший за стеклом «дежурки» толстый рыжий сержант, — тот самый, с которого началось моё знакомство с Навалинской милицией в прошлый раз, — встретил меня недружелюбно.
— Что вы хотели? — сухо осведомился он.
— Я хотел бы поговорить со следователем Ланько.
Сержант посмотрел на меня так, как будто обнаружил слизняка в стоявшем перед ним салате.
— Зачем он вам нужен?
— У меня есть информация для следствия.
Дежурный озабоченно вздохнул и поднял телефонную трубку.
— Борис? Это Сушков. Где у нас Ланько?… Скажи ему, чтобы спустился. Тут к нему просится этот самый… близкий знакомый гражданки Буцынской. Хочет что-то сообщить.
Я отошёл к окну.
В этот раз майор не заставил себя ждать. Показавшись на лестнице, он махнул мне рукой и бросил постовому:
— Это ко мне.
Я миновал «вертушку» и поднялся вслед за Ланько на третий этаж.
— Ну, что опять произошло? — спросил он, когда мы зашли в его кабинет.
Я поведал ему о вчерашних выстрелах в лесу.
— Интересно, — хмыкнул майор. — Очень интересно. Что же твой пёс там такого раскопал, что в него кому-то понадобилось стрелять? А ты уверен, что стреляли именно из ружья? Что это не был просто какой-нибудь пугач, или ещё что-либо подобное в этом роде.
— Из пугача собаку не убьёшь, — заметил я. — А пса убили. Можете проехать и посмотреть.
— Проедем, — кивнул следователь. — Обязательно проедем. И сделаем это безотлагательно, прямо сейчас, пока следы ещё свежи. Неожиданный поворот. Очень неожиданный. Посиди-ка пока здесь.
Ланько выскочил в коридор, оставив меня наедине с сейфом, столом и двумя стульями, составлявшими его служебный антураж. Я расслабился, положил ногу на ногу и сплёл руки на груди.
Перед моими глазами снова проступили картины вчерашнего похода: вот я иду вслед за Нигером; вот он попеременно оглядывается на меня; вот останавливается, принюхивается; вот раздаётся выстрел…
Сзади грохнуло. Я вздрогнул и едва не свалился со стула. Хлопнувший дверью Ланько с удивлением посмотрел на меня.
— Ты чего?
— Да так, — смущённо отмахнулся я. — Нервы. Вы слишком неожиданно вошли.
— А-а-а, ну извини. Я за тобой. Поехали.
У входа в отделение урчал жёлто-синий УАЗик. Возле него стояли два молодых сержанта. Заметив нас, они влезли на заднее сиденье. Я присоединился к ним. Ланько занял место возле водителя.
Попетляв по лабиринтам Навалинских улиц, мы вырулили на ведущую к лесу дорогу. Впереди замаячила чёрная сгорбленная фигура.
«Гоманчиха», — отметил про себя я.
Водитель попиликал клаксоном. Старуха посторонилась. Я вжался в угол и украдкой посмотрел на неё через заднее окно. Гоманчиха настороженно взирала нам вслед.
