Словно почувствовав на себе мой взгляд, старуха повернула голову. Я поспешно отвёл глаза. Мне не хотелось показывать ей своё внимание.
Пренеприятная особа. Вылитая ведьма!..
— А она и есть ведьма, — усмехнулась Наталья, когда я, вернувшись домой, поведал ей впечатления от своей прогулки. — Это же Гоманчиха. У неё издавна такая репутация. С ней никто не связывается. От неё предпочитают держаться подальше. Её даже в магазине без очереди пропускают, лишь бы она побыстрее убралась восвояси.
— Вот как! — изумлённо вскинул брови я. — И чем же она заслужила столь мрачный титул?
— Это длинная история. Расскажу как-нибудь потом.
— А про болото тоже расскажешь потом? — не отставал я. — Что в нём такого особенного? Чем оно так опасно? Почему туда не стоит ходить?
Моя курортная знакомая вздохнула.
— Народу там погублено немало. Говорят, что по ночам там бродят призраки. Души тех, кто в трясине погребён, но надлежащим образом не захоронен. И если с ними встретиться, они запросто могут за собой увлечь.
— И ты во всё это веришь? — рассмеялся я. — По-моему, это просто сказки для маленьких детей.
— Сказки — не сказки, а люди оттуда, случалось, не возвращались, — понизила голос Наталья. — Да и видок там жутковатый. Прямо, как в преисподней. Я там бывала.
— Зачем же ты туда ходила?
— За клюквой. Те места клюквой богатые.
— А почему их именуют Любавиной топью?
— По имени разбойницы, что в её окрестностях промышляла. Здесь целая легенда…
Давным-давно, в старые незапамятные времена, когда Русью правили ещё Великие князья, жила в местной деревушке крестьянская девка по имени Любава. Неизвестно, чем умилостивили Господа Бога её родители, но дочь у них получилась на загляденье. Стройная, голубоглазая, белокурая. Как начинала говорить — рядом словно журчал ручей. А как косу свою распускала — иначе как Богиней не назовёшь. Жила Любава матери и отцу на радость, но так получилось, что приметил её как-то местный помещик Архип Кудрин. А как приметил, так с первого же взгляда и пленился. Думать больше ни о чём не мог, только лишь по ней одной вздыхал. Помучился он, помучился, да решил власть употребить. Девка то была крепостная. Повелел он Любаве идти к нему в услужение. Та всей душой воспротивилась. Не прельщала её участь постельной служанки у толстого, противного старика. Но как хозяина ослушаешься? И решила она податься в бега. Ночью, с благословения родителей, выскользнула из хижины, и в лес подалась.
