— Вы имеете в виду Прокофия?
— И его, и других прочих. Я так думаю: душа человеческая — сосуд. И чем ты его наполнишь — только твоя воля. Можешь жить безгрешно, а можешь страстями баловаться. Можешь Бога в себе слушать, а можешь всяких кликуш. Последние много обещают: силу над людьми, здоровье, легкий прибыток — все что возжелаешь. Вот черви вредовые и завладевают умами. Да еще как! Но только от тебя зависит, как ты своей душой распорядишься, кого в нее пустишь. А ведь от этого судьба твоей бессмертной души зависит. Вот почему злыдни так бесятся. Знают, что не захвати они власть в царствии небесном, за все свои деяния черные отвечать придется.
— А что, у них есть шанс?
— Возможно. Иначе они на колени бы пали, а не хорохорились.
— Плохо дело, — согласился Валерий.
— На то и дана тебе Господом воля, чтобы ты выбирал. Искушения сладки, но всегда имеют дурные последствия. Выбирай доброе и живи.
— Пробую, а не получается.
— Думай больше. Мозги у всех одинаковые, искушения тоже, только одни живут праведно, а другие злобствуют.
Валерий согласился.
— Пойдем, однако, поработаем, а потом, коль душа попросит, то и побеседуем.
Впервые в жизни Валерий сажал груши. Вернее, он впервые в жизни сажал деревья. Сказал об этом Василию.
— Хорошее дело. Вроде как новую жизнь даешь. Вот наложим мы сейчас в ямку перегною, песочку, листвы сопревшей, вырастет это чудо и вознаградит плодами. Ты вдумайся хорошенько… Дереву плод не нужен, ему треба лишь семена отсеять, как сорняку какому, чтобы род свой продолжить. Ан нет. Оно плод дает, то есть отдает больше, чем необходимо. Вот и человеку так надо жить. Благодарить за малое, не обижаться, если не дают, не отбирать обманом и силой.
Закончив дела садоводческие, пошли помогать Герасиму.
Втроем дело заспорилось.
Работу Герасим организовал с немецкой старательностью, от помощников требовал не скорости и объема, а качества. Сразу накричал на Валерия, который, желая угодить этому привереде, принялся вбуравливаться в землю словно экскаватор.
— Глубже пока не ройте, только вширь, — предупредил немец. — А то вода подойдет. Копайся потом в грязи.
Выбрасывать землю куда попало он тоже не позволил, заставил таскать в яму неподалеку. И, как бы предупреждая недовольство помощников, пояснил:
— Работа должна делаться, чтобы потом не переделывать, причем желательно никогда. Да и некрасиво это — куча глины у пруда.
Вечером за ужином говорили о вещах насущных, теософских тем больше не касались. Выпили вина, поели колбасок, сала, картошки с грибами. Спать легли рано, сразу, как затемнело. Сказывалась усталость.
