«Василий… Василий — единственный здесь, кто верит во Христа. И чуть ли не тайно. Надо сходить к нему».
Однако дорога до гати не запомнилась. Могла помочь Лида. Она всегда согласна составить ему компанию в качестве проводника по местным лабиринтам.
Но ни Сома, ни Лиды дома не оказалось. Не было их и нигде поблизости.
«Наверно в лесу или болотах промышляют», — решил Валерий. Оставалось сходить к профессору. Тот, хоть и со странностями, но все-таки не лешак вроде Прокофия.
На вишневой аллее Валерий, к своему удивлению и удовольствию, столкнулся с самим Василием. Тот бережно нес саженцы, по-видимому, подаренные ему Аркадием Аркадьевичем. Увидев Валерия, старик обрадовался и, подмигнув, напомнил:
— Хорошо пели. До сих пор переживаю.
— Как там Герасим?
— Воюет.
— С кем?
— С природой. Пруд копает. Сказал — карасей разведем.
— Так это же хорошо. Своя рыба будет под боком.
— Ясно, что хорошо. Да я просто так — шуткую.
— Один копает?
— Как же… Я помогаю.
— Я тоже мог бы. Хожу вот без дела…
— Ну и хорошо, втроем мы быстро заладим. Прямо сейчас и пойдем…
В доме Василия пообедали. Пригласили и Герасима.
— Сколько вам лет? — спросил Валерий немца.
Тот растерялся.
— Бестактный вопрос, что ли? — Валерий тоже смешался. Попробуй пойми, что тут можно говорить, а что не следует.
— Да нет, почему же, — немец как будто начал вспоминать. — Просто не считаем мы эти годы. Сначала, помнится, я их метил. Зарубки на крыльце делал. Штук двадцать нарезал. А потом бросил. Много мне уже годов — так полагаю.
— Выглядите молодо, — сказал Валерий.
— Мне-то все равно. У меня и зеркала нет. Хотя живут в этой местности все долго. А возраст — это когда вам другие о нем говорят. Сам я его не замечаю. Как будто и сейчас двадцать.
Василий кивнул. Валерий согласился.
После обеда Герасим ушел.
— Надо торопиться, — сказал он. — Глядишь, к зиме и рыбку пустим.
— Мы тоже придем, вот только груши посадим, — пообещал Василий. Он убрал посуду, поставил остатки картошки в печь.
— Не растолкуете вы мне одну вещь? — спросил Валерий.
— Коль разумлю, так растолкую.
— Во всех домах я тут побывал, и везде иконы разные. Ленин, Сталин в углах стоят. Это же не боги. Это люди. Причем далеко не святые, скорее наоборот.
— Не знаю я, кто они такие, — вздохнул Василий. — Одно скажу. Христос на земле не был Богом. Он жил как все. Страдал от голода, боли, холода и жары, он мог бы делать все, что делают другие — ненавидеть, обманывать, злоречить и убивать, но он выбрал иной путь. И за веру свою, радение о других и за великое свое терпение, приблизился к Всевышнему и стал Богом, и именно он — наш Спаситель. А люди? Люди нетерпеливы. Они бажат счастье побыстрей заполучить. Не заработать — захапать. Вот и тянутся к богам лукавым. А лукавые боги — лукавые люди. Во что веришь, та сила и берет над тобой власть. В Господа Иисуса — он тебе подмога. В асмодея какого — он завсе через тебя дуровать будет.
