— Ну, так веди нас к ней, — потребовал Кнут.
— Я бы свёл, мне-то что. Привёл бы, и всё тут. Чего не привести, если хорошие люди. Достойные, не жадные. Только вот что-то в брюхе у меня пустовато. В животе, то есть. Надо бы ещё перекусить где-то сначала. Похавать, то есть. Закусить. А потом можно и к девке. Прямо к ней. К голубушке. Как наемся, так сразу к ней и пойдём. А ещё лучше — побежим. Мне всё равно. Я, когда сытый, могу и рысцой бежать, могу и галопом. Только поспевайте. Вот как поем, так прямо к девке и побежим. А хотите — понесёмся?..
— Ясно тут всё, — сделал заключение Кнут, — и понятно. Мы его накормим, а он от нас галопом.
— Ага, — поддакнул Культя. — Небось, думает, на простофиль нарвался.
— А как прибежим мы к девке, — продолжал заливаться Сява, — так я спать завалюсь. С набитым животом. Сытый, значит. А вы с Басенькой будете развлекаться. Я — спать, а вы — развлекаться. А утром, как проснусь, я у вас ещё еды попрошу. Не за Басю. Просто так попрошу. Буду просить, просить и выпрошу. Я умею просить. Ох, как я умею просить. Я так умею просить, что мне и не съесть всего, чего выпрошу. Я ещё и вас покормлю тем, что у вас выпрошу. Вот как я умею просить…
— Ладно, заткнись! — прикрикнул Кнут. — Не вызывай у меня потребность фингал тебе поставить.
— Каждому — по потребностям, — согласился Сява. — Святое дело. Особенно, если есть способнос… — Попрошайка мигом захлопнул рот, заметив, что Кнут начал напрягаться.
— Бася-то твоя, небось, только у тебя в голове проживает, — хихикнул Культя ехидно. — В болезненном воображении.
Попрошайка горестно взмахнул рукой.
— Невери вы. А коль невери, значит, и говорить с вами не о чем. Пустое дело с неверютниками разговаривать. Я столько слов сказал, столько намолотил, натараторил, так старался, весь язык отбил. Во как отбил. Полюбуйтесь. Распух даже. Посинел. И всё без пользы.
— Ясно, что без пользы. Не облапошил нас, вот и без пользы, — отрезал Культя. — А мы не дураки всё-таки, чтобы какого-то попрошайку слушать. Мы лучше на рынок пойдём и заработаем там ещё по тыквочке. Идём?
— Идём, — заторопился Кнут.
Сява, однако, не отставал. Всю дорогу он бесшумно порхал сзади, причитал, пока друзья ступали вперёд, замолкал, когда они останавливались, и ложился на землю, если кто-то оборачивался.
— Хороший попрошайка, — сказал Культя. — Способный. Он теперь от нас не отвяжется. Будем его всю жизнь кормить.
— Дам ему пару раз в глаз — сразу отвяжется.
