И тряся под майкой грудями.
Она мне нравится, даже несмотря на то что она — сумасшедшая.
Наверное, мне вообще больше нравятся сумасшедшие женщины, вот только я им вряд ли нравлюсь.
Скорее всего, со временем ситуация изменится, однако я терпеть не могу думать о времени.
Я заканчиваю чистить зубы, умываюсь, ищу, каким бы полотенцем вытереться.
И беру совсем не то, которое мне выделила Симба.
Зачем–то я беру её полотенце, отлично понимая, что это нехорошо и даже — негигиенично, по крайней мере так сказала бы матушка.
Но матушка с папенькой оттягиваются сейчас в своей дурацкой Турции. Нашли место, где оттягиваться. Хотя если бы они взяли меня с собой, я бы вслух этого говорить не стал.
Я топаю на кухню и открываю холодильник.
Мои предчувствия полностью оправдываются.
Холодильник у Симбы — совсем не то же самое, что холодильник у нас дома.
Имеется в виду, конечно, его содержимое.
Я обнаруживаю ещё одну замороженную пиццу, несколько яиц и полупустую бутылку с подсолнечным маслом. Плюс кусочек белого хлеба, который Симба тоже хранит в холодильнике.
И всё!
Так что проблема завтрака — даже не проблема.
Пиццу я сейчас есть точно не буду, остаётся яичница.
Я чувствую, как у меня перекашивается лицо. Больше всего на свете я ненавижу яичницу. У меня на неё аллергия, у меня от неё оскомина. Весь учебный год меня пичкают яичницей по утрам. Иногда я объявляю забастовку, и матушка принимается готовить на завтрак оладушки или ещё что–нибудь вкусненькое, но запал её быстро проходит, и я снова вынужден жрать эту мерзость.
Я гляжу на понуро лежащие в холодильнике восемь некрупных белых яиц и соображаю, как бы сделать так, чтобы завтрак доставил мне хоть какое–то удовольствие. Яйца можно сварить. Это самое простое. Сварить их можно всмятку, вкрутую и «в кошелёк» — этому меня долго учила матушка, но у меня всегда получается всмятку, терпения не хватает ни на вкрутую, ни на «в кошелёк», то есть когда белок как бы вкрутую, а желток — всмятку.
А можно зажарить, тем более что масло у моей хозяйственной тётушки имеется.
И не просто зажарить, а попытаться сделать настоящую глазунью, по крайней мере тогда в завтраке будет смысл.
Что ты ел на завтрак? Вопрос.
Ответ. Я ел яичницу–глазунью!
Для яичницы нужна сковородка, которую я нахожу в ящике кухонного стола.
Сковородка большая, на ней поместится яичница даже не из двух яиц, а из двадцати.
У матушки целая куча сковородок — матушка запасливая.
У Симбы сковородка одна — или, может, вторую я не нашёл.
