И пока один из них — Петя — ведет с кем–то переговоры по мобильнику, мы с Директором взираем на Шая.
— Смотри, как Петя хорошо сохранился! — кричит, слегка покашливая, Шай. И уже только для нас:
— Тринадцать лет за три ходки.
Петя слышит и оскаливает рот в улыбке. Золотая фикса вспыхивает дьявольским огнем. Петя поворачивается к нам спиной доходяги, продолжая односложно вести с кем–то переговоры: «НУ!».
— Тюрьма консервирует людей, — заключает Шай. — Внешне сохраняет, а изнутри разъедает совсем…
— Офигеть, — протяжно пропел мне на ухо Директор, — продюсер и русский писатель посреди арабской деревни в одиннадцать часов ночи в поисках отравы. Вы будете это описывать, Анатолий? Что скажешь, Шай?
— Мы у себя дома, — с сильным кавказским акцентом произносит Шай. — Это, Саша, моя территория.
— Вот он! — Петя захлопывает дверцу машины и обращается к Директору. — Езжай за тем пацаном.
Фары выхватывают из темноты сонную физиономию малолетки.
Деревня утонула во мраке. Редкое явление, когда в населенном пункте можно рассматривать звезды. Но не звезды рассматривать явились мы сюда. Нам сейчас важно, чтобы этот молодой араб не скрылся где–нибудь в сарае с нашими шекелями.
Фары пристально всматриваются в темноту, высвечивая перед нами фигуру подростка, прикрывающего глаза от слепящего света.
Подросток издали машет нам рукой с мобильником, и указывает направление движения.
Когда машина выехала на погребенный мраком пустырь, арапчонок снова возник в лучах фар.
— Са ахора, — произнес он, и Директор стал сдавать назад. — Од, од, од типа. Ацор! — Командовал подросток.
Машина оказалась у одиночного куста, в который ткнул рукой арапчонок, извлекая огромный веник, обернутый посредине газетой.
— Беседер? — спрашивает малолетка у Пети. А тот перенимает в свои руки конопляный веник, и свирепый оскал перетекает в некое подобие улыбки.
— Беседер, — отпускает малолетку Петя, сверкнув для острастки зубом. — Но смотри!.. Паам аба!
— Ийе беседер! — весело заверяет Петю арапчонок, нисколько не боящийся ни Пети, ни его угроз. — Ийе тов!
А веник уже гуляет по машине. Каждый оценивает количество и внешний вид товара.
Веник огромен. Не менее килограмма. Хранился, и это видно по перьям и помету, в курятнике.
— Я его маму жевал! — Восклицает Петя. — Такой херни еще не было ни разу.
— Да, — соглашается Директор, — шесть часов потратили, чтобы накуриться отравы. А еще назад выбираться.
— Едем ко мне, — говорит веско Петя, и мы едем к нему, нам всем необходим праздник.
