Как ни страшно и ни трудно положение человека, живущего христианской жизнью среди жизни насилия, ему нет другого выхода, как борьба и жертва — жертва до конца. Надо видеть ту пучину, кот[орая] разделяет завшивевших, заморенных миль[оны] людей с перекормленными, в кружевах, другими людьми, и чтобы заполнить ее, нужны жертвы, а не то лицемерие, которым мы теперь стараемся скрыть от себя глубину этой пропасти.
Человек может не найти в себе сил броситься в эту пропасть, но миновать ее нельзя ни одному челов[еку], ищущему жизни. Можно не идти в нее, но так и знать и говорить, а не обманывать себя, не лицемерить. —
Да и нет, совсем не так страшна эта пучина. И если страшна, то страшнее те ужасы, к[оторые] предстоят нам на пути мирской жизни.
На днях б[ыли] известия, справедливые ли, нет (в этих случаях любят выдумывать), что адмирал Тройон для соблюдения чести (честь флота, предназначенного на убийство), чести флота, отказал[ся] спастись и как герой (скорее, как дурак) умер с своим кораблем. Ведь умереть от вшей, заразы, нужды, помогая людям и отдавая последнее, меньше шансов, чем умереть на маневрах, на войне.
Ведь эти вши, и черный хлеб, и нужда кажутся так страшны. Ведь дно нужды не глубоко, и мы часто, как тот мальчик, кот[орый] с ужасом провисел целую ночь на руках в колодце, в к[оторый] он упал, боимся воображаемой глубины и воды: под мальчиком на поларшина ниже было сухое дно.
Но не надо надеяться на это дно, надо идти на смерть. Только та любовь, для которой нет конца жертвам до самой смерти.
Нынче 18 Июля. Бегичевка. 1893. Ужасно давно не писал. За это время писал статью о письмах Зола и Дюма. Всё еще не отослал. Поехал в Бегичевку 10-го. И хорошо здесь прожили. Заканчивал дело. Думал очень много и хорошего и забывал. Запишу кое-что.
1) О науке. Суждение о том, что наука полезна и спасет человечество от его бед, есть самообман. Искренние люди науки работают только для того, что имеют охоту узнать известные стороны известных явлений. То же и с искусством. А наука, как таковая, есть только известные случайные знания, не нужные, не ясные и не связанные с другим. Впрочем это не то. Об этом буду думать и работать.
2) Жило, жило человечество всегда так, что женщина была руководима мужчиной; вдруг сделалось то, что женщины не должны быть руководимы, а сами руководят.
3) Если грабители захватили власть и богатство, то владеть властью и богатством будут те, кот[орые] будут подличать и потакать грабителям, т. е. самые подлые. — От этого власть в руках женщин.
