«А-а-а. гады, – завопило подсознание, – сволочи, уроды, накрыли мой трофей, да чтоб вам в гробу икалось!» Мою ярость на несправедливость судьбы успокоил Шерхан. Он тоже высунул голову из нашего убежища, но видимо, глядел совсем в другую сторону – как только я начал мысленно проклинать немецких пилотов, снайперски попавших бомбой в грузовик, Наиль возбужденно заорал:
– Товарищ комбриг, вон какая машина нам нужна, а не этот утюг на колесах, который сел на брюхо на первой же маленькой кочке. Вон ребята на трехоснике заехали в лес и сейчас, под защитой деревьев, лишь поплевывают, глядя, как нас тут валяют в грязи!
Я тут же обернулся в сторону, куда смотрел Шерхан, и – о счастье! – увидел трофейный грузовик «Хеншель-33». Он стоял меж двух разлапистых берез так, что немецкие летчики вряд ли могли его заметить. Сразу громадный груз свалился с души, ведь кроме моих ребят в кузове сидели пленные немецкие офицеры, включая двух генералов, и, что, может быть, еще важнее, там же лежал мешок, набитый секретными немецкими документами – только мельком взглянув на некоторые из них, я сразу же осознал всю их важность. А топографические карты, которые лежали в портфеле, отобранном у Гудериана, те вообще бесценны. Сам бывший обладатель этого портфеля сидел под персональной охраной Якута в бронеавтомобиле, отстреливающемся сейчас от немецких самолетов, и теперь его жизнь напрямую зависела от выучки его соотечественников; если они действительно асы, то четырем «юнкерсам» раздолбить наши два бронеавтомобиля особого труда не составит.
«Но что это? – подумал я. – Осталось только три самолета, и они, быстро набирая высоту, улетают на запад. Неужели решили не связываться с хотя и стоявшими неподвижно, но огрызающимися бронированными букашками? Но скорее всего, израсходовали уже весь свой смертоносный груз на бомбежку танков и автомобилей, горевших на дороге. Судя по тому, что взрывов авиабомб было не так уж и много, получалось, что за этот вылет они еще где-то успели попить русской крови, а может быть, и не один раз. У-у, гады, аукнутся вам наши слезы! Если два наших броневика смогли отбиться от четырех стервятников, угробив одного из них, то дайте только срок – и остальные бойцы Красной армии, получив такую же школу, как мои ребята, перестанут паниковать. И где тогда будут эти арийские выкормыши со своей хваленой выучкой и дисциплиной? Они даже не представляют, что может совершить русский солдат, когда он обстрелян, зол и кровно замотивирован защищать свою родину. Злости сейчас на этих, заливших кровью нашу землю, захватчиков и убийц, выше крыши, осталось только испытать свист пуль над головой, не сдрейфив при этом, и уж тогда погоним мы эту коричневую заразу обратно, прямо в ее Берлинское стойло».
