Теоретически своим подчиненным я это прочно вбил в голову, ну а на практике… На практике мои словесные наставления вряд ли смогут противодействовать всепоглощающему инстинкту самосохранения. Только немалый личный опыт дает возможность продолжать хоть как-то мыслить под вой пикирующего «юнкерса». При реальной бомбардировке даже хорошо обстрелянный человек продолжает бояться. Вот, казалось бы, как меня дрючили еще в мою бытность в Эскадроне, приучая к близким взрывам, а в этой реальности я уже на практике пережил несколько авианалетов – ну и что, разве перестал бояться? Ничего подобного – трушу, как последнее чмо, аж до самой селезенки пробирает вой пикирующего «юнкерса», и кажется, что именно на меня упадет бомба. Но бояться – это одно, а впадать в панику – совершенно другое; только полученный жизненный опыт не дает забыть обо всем, а еще, конечно, ответственность за жизнь подчиненных.
Когда Шерхан дополз до овражка, где я укрылся от бомбежки, мне пришлось закончить пространные рассуждения по поводу того, насколько страшны эти воющие крылатые монстры, и я был вынужден подвинуться, чтобы старший сержант Асаенов не свалился мне прямо на голову. Наиль примостился рядом со мной в этом природном окопе, и я с ходу набросился на него с претензиями, как он мог проморгать появление самолетов противника. Перекрикивая вой «юнкерсов», а они уже пикировали на танки, я орал:
– Шерхан, какого хера ты не свернул в лес, когда заметил самолеты? Ни в жизнь не поверю, что такой прожженный татарин, как ты, не засек приближение «юнкерсов»!
– Так, Юрий Филиппович, вы же сами говорили, что самолет не попадет бомбой в быстро движущуюся мишень, вот мы и начали гнать, как только заметили этих «лаптежников». А тут облом получился – на дороге пробка, вот и пришлось резко тормозить, а когда попытался свернуть, этот паркетник брюхом сел на маленький холмик; сами же видите, какие тут буераки!
Я не успел ответить Шерхану, так как в этот момент душераздирающий вой пикирующего «юнкерса» оборвался взрывом, а затем совсем недалеко от нас раздался такой страшный грохот, как будто какой-то гигантский молот со всего размаху долбанул по здоровенной железяке. Естественно, я выглянул из нашего своеобразного бруствера, чтобы разобраться, что же там происходит и кого на этот раз достала эта крылатая сволочь. В первую очередь я кинул взгляд в сторону КВ, но никаких изменений в их состоянии не разглядел – как стояло три танка, так и стоят неповрежденными, чего не скажешь о нескольких грузовиках, дымящихся неподалеку. Целехонек был и наш БТ-20, ближе всех расположенный к этим дымящимся полуторкам, и был не просто цел, а еще и продолжал вести интенсивный огонь по «юнкерсам». По самолетам стрелял и второй мой броневик, а вот трофейного грузовика с пленными, который должен был двигаться перед ним, я не увидел.
