Египет — земля двусторонних врат: с одной стороны в них непрестанно входит жизнь, но тут же с другой, торопится пройти смерть…
Философ увидел себя стоящим посреди этих врат, чудесных и ужасных одновременно, подобных триумфальной арке и напоминающих бездонный колодец.
И был к нему голос, который говорил о жизни и о свойстве всего живого. Голос, что слышал философ, звучал убедительно, но не правдиво, рационально, но не истинно.
И хотя голос называл несущим свет только себя, а все остальное — тьмой, философ знал, что все сущее есть Свет, потому что все есть производное от сущего в начале Слова, а оно есть Свет, который светит во всем, всегда и везде.
И восхваляемые голосом чудеса бесконечного прогресса были оценены философом не дороже забав ярмарочного фокусника, которому под силу одурачить простодушных зевак, и названы иллюзией, что не может упразднить явное или скрыть от духа тайное в природе вещей.
И когда голос предложил ему стать первым, философ уже знал, что голос лжет, потому что первым было Слово, оно же будет и последним. Все началось в мире со Слова, все окончится Им и сохранится в Нем…
Когда же философ постиг это своим сердцем и принял мудрость как истину, отступил от него голос. Ночь растаяла, а вместе с ней рассеялись врата жизни и смерти в неописуемых красках приходящего в пустыню рассвета…
В самый разгар лета, в дни, когда в Петербурге становится невыносимо из–за окутывающей город сизой духоты и вся состоятельная публика тянется за город, на дачи, у княгини Софьи Андреевны Долгорукой, собралась небольшая компания поклонников покорившей столицу автогонщицы и авиатриссы.
Вечер, по обыкновению, начался чтением стихов с непременным воспеванием авиации под превосходное шампанское со льда, затем плавно перешел к обсуждению синематографа, волшебного луча, позволяющего оживить и уместить на куске чистого холста чью–то сокровенную историю. Само–собой возникло предположение, что дальнейший прогресс приведет к появлению приборов и механизмов, наделенных не только чувствами и интеллектом, но и свободой воли.
— Порою думаешь, что сказки «1001 ночи» в действительности были не придуманы, а художественно пересказаны, — задумчиво хотел сказать мечтатель про себя, да вышло вслух.
— Да, сударь, воображение захватывают все эти волшебные кольца, лампы с джинами, летающие ковры… Знаете, как это будет выглядеть в России? — молодой князь иронично скривил губы и не дожидаясь реакции собравшихся, саркастически хмыкнул. — Как чревовещающий из сундука Гришка Распутин!
