— Честно–честно?
— Честно–честно.
— А тебе обязательно нужно уходить? А то я по тебе соскучилась. Если ты женат, может, как–нибудь отмажешься? Денег никаких не надо. Вообще, кстати, прошу тебя деньги из наших отношений исключить.
— Я старый холостяк и уходить мне никуда не нужно. Но не уверен, что тебе будет со мной комфортно, — может, я храплю или лягаюсь. Я уже лет десять ни с кем не спал.
— А почему?
— Ни с кем, кроме тебя, солнышко, судьба не сводила последние годы, чтобы хотелось спать вместе.
— Вы льстец.
— Отнюдь, сударыня!
— Пошли в постель?
— Пошли.
— Серенький, ты меня заинтриговал знанием Пушкина. Откуда у тебя такая фишка?
— Просто люблю стихи. Девятнадцатый век меньше, просто кое–что помню обрывочно. В основном читаю иногда более современных.
— Наизусть что–нибудь помнишь? Почитай, если не в напряг.
— Ну, честно предупреждаю, что читаю плохо, как все любители — с унылым подвыванием:
Вначале он сыграл мне вещь для арфы,
Прозрачную капель в начале марта.
И лишь в басах гортанная гитарность
плыла, как горький дым от старых листьев,
сжигаемых к исходу сентября.
Потом он показал мне, как гитара
Умеет быть истошной балалайкой,
томительно хмельной и безнадежной.
И эхо — глуховатая гитарность —
поддакивало, что среди веселых
есть на пиру всегда один печальный.
И я завидовал его гитаре,
поскольку сам бываю инструментом,
то — арфой своенравного Эола,
или чужим рукам послушной балалайкой.
И не могу позволить себе роскошь,
играя эти роли, оставаться
самим собой.
(стихотворение автора)
— Да нет, — сказала Катя, помолчав. — Ты интересно читаешь. Непрофессионально, конечно, но зато акцентируешь то, что надо. А еще что–нибудь?
— Еще одно коротенькое — и давай чуть–чуть поспим.
— Что такое «поспим»? Я не знаю этого слова. Вы хотите, мужчина, заставить меня делать что–нибудь плохое?
— Ой, такая гадость — но иногда приходится это делать.
— Если эта гадость вам абсолютно необходима, я потом рассмотрю вашу заявку. А пока читай, не заныкивай.
— Ну, вот тебе немножко мистики на сон грядущий:
Знаешь, все–таки я верю,
что не разорвалась нить,
и за этой черной дверью,
пусть не скоро, но однажды
доведется повстречаться
и друг друга различить.
И загадывать не будем,
кем предстанем друг пред другом.
Самый странный маскарад
не мешал нам в этой жизни —
и опять не помешает,
если боги, карма, чудо
нас с тобой соединят.
(стихотворение автора)
— Интересно, — задумчиво сказала Катя, — сможем ли мы с тобой встретиться после смерти.
— Почему же нет? — легкомысленно удивился Гуров, — Дело–то как бы нехитрое: держись за нить — и все.
