По окончании работ в Адене мы вместе с Мейером решили поскорее вернуться в Европу на корабле «Алма» компании Peninsular et Oriental. Вместе с нами засобирались господа Ньюалл и Гордон. Однако, когда пароход прибыл, оказалось, что он забит пассажирами до отказа, и нам в нем было отказано. Ньюаллу удалось добыть приказ от самого мэра Адена, и нас пустили как палубных пассажиров, поскольку свободных кают не было ни одной. Впрочем, нам к этому было не привыкать, поскольку все несколько месяцев пребывания на Красном море мы из-за невыносимой жары спали только одетыми и на палубе.
Меблировка и интерьеры на пароходе были поистине роскошны, а публика проводила время в развлечениях, и все это резко контрастировало с той жизнью, которую мы вели перед этим. Мужчины и женщины здесь по нескольку раз в день меняли свои изящные туалеты, а для того, чтобы пассажиры не скучали, на корабле, постоянно сменяя друг друга пели, два хора. Мы же были одеты в настоящие лохмотья, совершенно не подходящие для подобного общества, и было видно, что дамы удивляются, как это такие ничтожные личности пущены на борт корабля столь уважаемой судоходной компании. Между тем первый лейтенант представил нас находившемуся на борту английскому послу в Китае, который возвращался домой после успешного выполнения важной миссии: ему удалось втянуть это государство в войну с Англией и Францией. Посол милостиво удостоил нас аудиенции, во время которой общался с каждым на его родном языке. Было видно, что он гордится своими обширными языковыми познаниями и стремится их всячески показать. С наступлением темноты мы начали готовиться к отдыху на палубе, но нам еще долго мешали уснуть гулявшие дамы, которым ужас как не хотелось идти в свои душные каюты.
Проспали мы недолго, всего несколько часов, после чего были вырваны из сладких объятий Морфея самым пренеприятнейшим образом. Неожиданно сильный удар сотряс весь корабль. Вслед за ним последовали два еще более мощных удара. Мы в ужасе вскочили и тут же ощутили, что корабль явно кренится на бок. К счастью, я, раздеваясь перед сном, даже не разулся, а снял только шляпу и очки. Оглядевшись, я заметил, что шляпа уже прокатилась половину пути до борта, и невольно кинулся за ней вдогонку. Со всех сторон раздавались крики ужаса и дикий шум, издаваемый находившимися на палубе и летевшими теперь по ней вниз вещами. Люди же, напротив, стремились забраться по ней вверх, заняв наиболее высокую точку. Для меня это было сложно, поскольку я потерял много времени на спасение шляпы и поиск очков. Только хлынувшая через борт вода заставила меня вспомнить о том, что пора уже забыть о них и всерьез обеспокоиться своим спасением. Однако палуба за эти несколько секунд наклонилась так сильно, что вскарабкаться на нее было уже почти невозможно. Но опасность вселила в меня гигантские силы! Составив съехавшие столы и стулья в лежачую башню, я по ней добрался до замеченного в лунном свете конца привязанного к противоположному борту каната и с его помощью взобрался на самый верх.
