— Мне бы очень хотелось поехать вместе с вами, — сказал я.
— А что подумают ваши родители обо мне, если вы привезете меня? — спросила Мэрвин. До этого я никогда не задумывался, как они в самом деле отнесутся к ней, и вообще никогда не думал о Мэрвин в связи с родителями.
— Вы им понравитесь, как только они поймут вас.
— Но что тут понимать?
— Собственно, конечно, нечего. Но когда всю свою жизнь вы встречаетесь с людьми только одного типа, вы невольно начинаете судить о всех остальных по привычному образцу. Да и вы тоже не поймете моих родителей.
— Может быть, и пойму. Вот вас же я понимаю.
Мэрвин вынула из сумочки сигарету и наклонилась ко мне прикурить.
— Одному человеку легче понять другого, — продолжал я, — куда труднее понять двух или трех. Над чем вы смеетесь?
— Над вами. Если бы вы только все время не оглядывались назад… Интересно, на что бы вы стали похожи?
Я ответил не сразу, но мне нравилось, когда она говорила обо мне.
— Если бы я был таким же умным, как Биль Кинг, — наконец ответил я, — то, возможно, беспокоился бы гораздо меньше.
— Знаете что? С каких это пор Биль Кинг заделался вашим наставником? Мне бы хотелось, чтоб вы перестали полагаться на него всегда и во реем.
— Вам не нравится Биль Кинг?
— Мне не нравится его влияние на вас. Вы ничем не хуже. Вы упаковали свой чемодан?
Я ответил, что чемодан не упаковал, но на это мне потребуется не больше минуты, а поезд отходит только в одиннадцать.
— В таком случае, я пойду с вами. Хочу убедиться, что вы положите все, что надо. Не сомневаюсь, что вы обязательно что-нибудь забудете.
— Очень мило с вашей стороны, но что скажут люди, если вы придете ко мне?
— Что скажут? Мне всегда хотелось взглянуть на вашу комнату.
Я снимал одну из выходивших на улицу комнат в старом каменном доме на Лексингтон-авеню. Обставлена она была более чем скромно — железная койка, бюро с зеркалом на нем, небольшой столик и два стула. Никто не обратил на нас внимания, когда мы поднимались по лестнице, но меня по-прежнему преследовала мысль, что ей не следовало приходить.
Мэрвин сняла шляпку и бросила ее на столик вместе с сумочкой и перчатками.
— Где ваш чемодан? Время идет, как бы не опоздать.
Я вытащил из шкафа чемодан и положил его на кровать. И тут я заметил, что она разглядывает расставленные на бюро фотографии.
— Кто это? — спросила она. — Ваша мать?
— Да. Это мать.
— А это ваш отец?
— Да. Это отец.
— А кто эта девушка? Кто-нибудь, о ком вы мне не рассказывали?
