— Я говорил вам о ней. Это Мери — моя сестра.
— А это?
— Офицеры моего полка.
— А юноши?
— Мои товарищи по гарвардскому клубу.
Мэрвин оперлась руками на бюро и некоторое время молча всматривалась в фотографии.
— Вот теперь я вижу вас целиком. Все, к чему вы сейчас возвращаетесь. Должно быть, это очень странно — находиться в двух местах одновременно.
— Не понимаю, о чем вы говорите. Я вовсе не в двух местах одновременно.
— Где ваши сорочки и носки? Если горничная или кто-нибудь другой будет распаковывать ваш чемодан, я хочу, чтобы он знал, как вы аккуратны.
Мне было странно видеть ее перебирающей мои сорочки.
— Теперь ваш вечерний костюм, затем тот, что я заставила вас купить, потом ваши белые фланелевые брюки. Кто тут для вас занимается починкой?
— Предполагается, что починкой должны заниматься в прачечной.
— Ничего они там не делают. Мы еще поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
На углу мы взяли такси, и Мэрвин проводила меня до вокзала.
— Гарри, вы вернетесь, да?
— Конечно, вернусь. Я приду на службу в понедельник.
— Вы уверены?
— Безусловно.
Мэрвин возобновила этот разговор, когда мы подошли к выходу на платформу, от которой отправлялся поезд.
— Обязательно возвращайтесь. Не позволяйте отговорить себя.
Проходя вдоль поезда, я обернулся и заметил, что Мэрвин все еще стоит на том же месте и наблюдает за мной. Я помахал рукой, и она ответила тем же.
Ни в тот вечер, ни позже, в Норт-Харборе, я не отдавал себе отчета, что уже люблю Мэрвин Майлс.
16. Я снова отправляюсь в плавание
Ближайшая железнодорожная остановка находилась милях в десяти от Норт-Харбора, на узловой станции в маленьком городке под названием Хатчинс, куда поезд из Нью-Йорка (один из тех, что курсируют только по уикэндам) прибывал в пять часов утра. На этой платформе я высаживался ежегодно каждое лето с тех пор, как мне исполнилось восемь лет, и сейчас в свежем утреннем свете все смутно напомнило мне о возбуждении, которое охватывало меня в ту пору. Светло-коричневое здание станции и платформа выглядели так же, как и в те годы. У подъезда стояли автомобили, но мне они казались теми же старинными фаэтонами, в которых мы раньше проделывали длинный путь до Харбора. И кладовщик в багажной был таким же коренастым и полным, только уже заметно поседел. За станцией виднелись магазин и белая методистская церковь, похожие на игрушечные строения из кубиков, и белые домики с двориками, окруженные серыми изгородями; в воздухе по-прежнему витал смолистый запах елей, сразу напоминавший о природе штата Мэн.
