Помню один курьезный случай, как у нас в доме впервые появился маргарин, а хлеба как назло ни кусочка. Я съела с картошкой этот маргарин и сильно заболела. И до сих пор не могу забыть то сильное чувство обиды неизвестно на кого. Помню, возле моей больничной койки на стуле лежит белая булочка и яблоко, а я смотрю на них и плачу, потому что знаю, съесть нельзя – жить хочется!
Горюнова Елена, библиотекарь
Я родилась в Туле в 1932 году, и когда началась война, мне было уже 9 лет. Отец мой трагически погиб перед войной – однажды уехал на охоту, а назад его привезли в гробу. Мама сильно заболела, и ее положили в больницу. А за мной приехала бабушка и увезла меня в Москву, потому что у мамы обнаружили туберкулез, и мне нельзя было с ней жить. Вырастила меня бабушка Екатерина Аполлоновна Никольская, к слову сказать, она росла в Ясной Поляне, имении Толстых, где ее дядя был поваром семьи Льва Николаевича.
Перед войной я успела закончить 1-й класс 166-й школы. Но в 41-м году в нашу школу попала бомба, и во второй класс я пошла не 1 сентября, а много позже, в другую – 174-ю школу недалеко от метро «Новослободская». Жили мы на 5-й Тверской-Ямской, дом 12, квартира 66. Такая обычная московская коммуналка – коридор и 16 семей. Это был дом милиции. Моя тетя – старшая дочь бабушки и ее муж-инженер работали в транспортном отделе милиции. У нас были две смежные комнаты. В маленькой жила я с бабушкой, а в большой – тетя с мужем и дочкой. Мужа тети призвали на фронт сразу же, потом он приезжал с фронта и два месяца учился в бронетанковой академии, был и ранен, и контужен, а погиб в 45-м перед самой Победой в Германии – его танк подорвался. Он был единственным мужчиной в нашей семье…
Помню, когда началась война, у нас в комнате появилась печка-«буржуйка». В голоде и холоде с ней было хорошо. И счастье, что у нас в доме была вода, хотя и не работало отопление. И в классе нам поставили «буржуйку», но все равно было очень холодно.
Во втором классе я потеряла свою подружку Люду, с которой сидели за одной партой. Забыть ее не могу до сих пор. Она жила в бывшем доме купца Хомякова, там сейчас ресторан «София» на Маяковке. В этот дом попала бомба, там все погибли и семья Люды тоже. На рассвете бомбили. Но Люда вместе с трехлетним братиком Вовочкой упали с четвертого этажа на первый вместе с железной кроватью, на которой спали, и остались живы. Их папа был на фронте, поэтому Люду с Вовочкой забрали в детский дом. Мы с ней так рыдали, когда расставались…
