Так вот, через несколько дней наша Валя умерла. Когда мама пришла с работы, она ничем ей уже не могла помочь. Я знала, что детки эвакуированных умирали, видела похороны младенцев, но в смерть сестренки – моей подружки, никак не могла поверить. Скоро я уже стала понимать, что нам, эвакуированным, тяжелее выживать, чем местным.
Мама заказала детский гробик, а привезли почему-то большой. Я как раз в тот момент качала братишку и отмахивала от него мух. Помню, подошла ко мне соседка и говорит: «Не надо махать, он умер!» Потом подошла к двери и открыла ее настежь. С тех самых пор я совершенно не выношу открытых дверей. А в том большом гробу похоронили двух наших малышей. И осталось от нашей семьи в пять человек двое – мама да я.
В садик я больше не пошла, а с 6 лет начала зарабатывать себе на обед – помогала соседкам управиться с ребятишками, помыть посуду, что-то принести, и за это меня кормили. Больше всех я любила бабу Маню Стрельникову, она была полуслепая. Я ей помогала мыть пол, читала газеты и письма. В моем детском одиночестве я рано начала читать. Баба Маня была очень ласковой со мной и всегда старалась угостить чем-то сладким – сахарком или конфетой…
* * *
Спустя годы в школе, в педучилище, в институте культуры я не гнушалась «поденки». Она мне помогала выживать и в послевоенные голодные годы.
С 9 лет я стала ездить с другими ребятами в колхоз на целый месяц и получала пшеницу на трудодни. Ее можно было сдать на мельницу и получить муку – такое богатство!
У нас не было подсобного хозяйства и огорода, потому что мама много работала на заводе и очень уставала… Я всем, чем могла, помогала маме вести наше скудное хозяйство.
* * *
Но детство есть детство, хоть и разбитое вдребезги вой ной! Я помню, как и во что мы играли. Недалеко от нашего дома были швейные мастерские. Когда мы стучали женщинам в окно, они нам всегда давали лоскуточки разноцветные, и мы делили их между собой. Мамы шили нам маленьких куколок из этих лоскутков, а мы – одежку для них. У каждого была своя коробочка, в которой лежали кроме лоскутков осколки красивой посуды, через цветные стеклышки можно было смотреть на небо и вокруг себя – мир становился другим. И в обязательном порядке мы играли в домик, копируя взрослую жизнь. Причем в игре у нас всегда была полная семья – и мама, и папа, и детки. В общем, полноценная идеальная семья, где не было погибших отцов и войны не было. В нашей игре обязательно были обеды – кушанья из травы и цветочков. Эти обеды были очень важной составляющей в игре. А в жизни если нам перепадал жмых из подсолнечника, то это был уже праздник…
