На завтрак дают манную кашу. Нянечка протягивает мне полную тарелку каши, я беру ее обеими руками. Края горячие, пальцы сами собой разжимаются, тарелка падает на пол, разбивается, каша растекается по доскам. Что я наделала! Что теперь будет!.. От страха я начинаю плакать.
— Ну, а чего реветь-то? — говорит нянечка, берет другую тарелку, снова наливает кашу и ставит мне прямо на одеяло. — Не переверни!
Если бы я дома разбила тарелку, мама бы целый день ругала меня. И уж конечно, ничего не дала бы.
Нянечка приносит щетку, на которой болтается тряпка, и вытирает пол.
Комната, где мы лежим, называется палата. Посреди палаты, за стеклянной перегородкой, стоит стол медсестры, а вокруг лежат тридцать мальчиков и девочек. После завтрака все начинают разговаривать, играть, один мальчик слезает со своей постели и бежит в угол к товарищу.
— Куда? Куда, пострел? — ругается нянечка. — Сейчас кликну Валю, чтоб укол сделала!
Мальчишка возвращается на место и прячется под одеяло, но, как только нянечка отворачивается, опять бежит в угол.
Девочки загадывают загадки. Мне тоже хочется загадать какую-нибудь загадку, но я ничего не могу вспомнить. Я решаю придумать загадку.
— Стоит домик бел — не снег и не мел. Попадет в чай, скажи ему «прощай».
— Это не загадка, — фыркает Оля, что лежит у окна.
— Загадка! — не сдаюсь я.
— Таких загадок не бывает.
— Бывает!
— Я знаю, — говорит еще одна девочка. — Это — сахар! Правильно?
— Все равно это ненастоящая загадка, — говорит Оля.
После обеда в палату приносят новую девочку. Сестра укладывает ее в постель, накрывает одеялом и уходит к себе за перегородку.
— Новенькая! — кричит палата. — Как тебя зовут?
Девочка ничего не отвечает, даже не смотрит на нас.
— Новенькая! Эй, ты, новенькая! Ты чего молчишь?
Кто-то подбегает к постели новенькой, наклоняется над ней и говорит:
— Она спит!
Сестра заглядывает в палату.
— Не тревожьте ее. И не шумите.
— А почему она не говорит?
— Она очень тяжело больна, понятно? У нее голова болит, она не может разговаривать. Лежите тихо.
Ночью я несколько раз просыпаюсь и вижу свет в углу. У постели новенькой сидит врач, потом сестра. Утром девочку заворачивают в простыню и уносят. Нянечка перестилает постель, и на это место кладут мальчика.
— Новенький! — кричат ребята. — Новенький, тебя как зовут?
На шестнадцатый день меня переводят в отделение выздоравливающих. Но кладут не в общую палату, а в бокс. Бокс — это угол, отгороженный стеклянной перегородкой. Тут стоит всего одна койка. В другом боксе, напротив моего, лежит девочка Ира. Она так ослабела, что не может даже головы поднять. Ее кормят с ложечки жидкой кашей и поят из маленького чайника. Два раза в день ей делают укол — укол делает не сестра, а врач. Все ребята приподымаются на кроватях, чтобы видеть, как Ире делают укол. В шприце пенициллин — новое американское лекарство. Родители Иры заплатили за него шестьдесят тысяч. Так все говорят.
