— Форму еще не купили, — признаюсь я.
— Что же вы! Скоро первое сентября!
К нам приходит какая-то женщина и говорит, что она из школы.
— Я не собираюсь ее в этом году отдавать, — объясняет мама.
— Но по закону все дети, достигшие семи лет, должны учиться.
— Да? — удивляется мама. — Мне казалось, что большинство начинает посещать школу с восьми.
— Это раньше так было, а теперь с семи, — говорит женщина.
— Понимаете… Да вы присядьте, — предлагает мама. — Она у меня такая слабенькая, только что переболела тифом. Если нужно, я принесу справку. И скарлатина у нее недавно была. А кроме того, я получила от мужа вызов в Германию, так что, уж видно, с учением все равно пока ничего не выйдет.
— Там тоже есть школы, — возражает женщина. — А ты хочешь в школу? — обращается она ко мне.
Я очень хочу, очень! Но я не могу сказать ей, мне влетит от мамы. Хоть бы она сама сказала, что я обязательно должна идти в школу!
— Может, попьете чаю? — предлагает мама.
— Нет, благодарю вас, я спешу — мне еще два дома надо обойти. Конечно, если у вас уважительная причина… — Она пишет что-то в своих бумагах.
— Да, — говорит мама, — поймите — она очень слаба после болезни. И вообще, я не думала отдавать ее так рано.
— Если вы нуждаетесь, мы выделим помощь от родительского комитета — на форму. Какая у вас зарплата?
— Я не работаю, — объясняет мама. — Я ведь инвалид второй группы. Меня в прошлом году, — голос у нее становится тоненький и слабый, — соседи без чувств снесли в Боткинскую. Врач сказал, еще полчаса — и было бы поздно. Я была в таком состоянии…
— Хорошо, — говорит женщина, — запишу вам отсрочку на год по болезни.
Может, все-таки сказать ей, что я хочу в школу? Чтобы она не записывала отсрочку… Но мама убьет меня.
— До свиданья, — говорит женщина. — Ждем вас на следующий год.
— Целый год! Еще целый год…
Мы подымаемся по широкой лестнице с красивыми перилами.
— Вот видишь, — говорит мама, — как строили в приличные времена. И парадные были как парадные, и лестницы как лестницы… А теперь кругом одно безобразие.
Она звонит в дверь.
— Нина Владимировна, дорогая! — говорит тетя в лиловом длинном халате. — Вот неожиданность! Какими судьбами?
— Решила зайти, — вздыхает мама. — Павел все пишет, чтобы я узнала, что с его романом.
— Ах, вот оно что. Нет, проходите, конечно, ради бога. Но учтите, Евгений Васильевич чрезвычайно сердится, когда его дома беспокоят по производственным вопросам.
— Я не задержу его, — обещает мама. — Я только на минуту.
