— Только дурак может бить ребенка палкой!
— Перестаньте, тетенька, — страдает тетя Тамара, — он же ваш отец.
— Что ж, что отец? Тем более должен жалеть родное дитя!
— Что он был идиот, так это верно, — говорит мама. — Как почитаешь записи его жены, так волосы дыбом встают. Но знаешь, Тамарочка, я все-таки продолжаю об этом думать — пока еще не поздно, надо их поискать…
— Кого, Ниночка? Что ты, мамочка! Сколько лет прошло…
— Должны быть внуки, правнуки…
— Ниночка, да ты, видно, не представляешь себе, что такое Сибирь! Это же тысячи верст! Дичь, глушь… Живем в лесу, как медведи. Хуже, чем медведи! Почты месяцами не получаем. Где уж тут помнить, кто ты и откуда… Выехать зимой на санях можно, летом по реке есть два рейса — за весь сезон, — а весной и осенью вообще отрезаны от мира. За год-то в дикарей превращаемся, а они там почти сто лет… Что ты! Да и что у нас с ними общего?
— Может, ты и права, — вздыхает мама. — Не знаю, как в Сибири, но в Красноуфимске этом проклятом действительно люди хуже собак — такая черствость, такое бездушие…
— У нас и за околицу-то страшно выехать. Кругом лагеря, лагеря…
— Это что же, что-то вроде острога? — спрашивает мама.
— Бараки, вышки, колючая проволока вокруг…
— Но как же можно в такой мороз держать людей в бараках?
— Что ты, Ниночка, они там вообще уже не люди! Представляешь, когда делили лагеря на мужские и женские, так женщины взбунтовались, навалились на ограду и буквально смели ее. Кинулись к мужчинам.
— Ужас!.. Но откуда же все-таки такой разгул преступности? Конечно, революция, Гражданская война, беспризорность, но тем не менее… Прежде ведь никогда ничего подобного не было.
— Не все, Ниночка, уголовные, большинство политические.
— Ах, — вздыхает мама, — трудно поверить… Неужели действительно столько вредительства?
— Ну, конечно, есть и вредительство. Есть, Ниночка, есть!
— Но зачем, с какой целью? Это же безумие! Лезть на стенку…
— С какой целью? А с какой целью увезли замки от орудий? В пятницу велели снять замки со всех орудий и увезли куда-то. Якобы на проверку. Как будто на месте нельзя проверять. А в субботу отозвали весь командный состав на совещание в областной центр. Нарочно взяли и открыли немцам границу! Мой Гриша оказался самым старшим по чину — на всем участке. Даже стрелять было не из чего. Только и успел, что посадил женщин с детьми на грузовик и отправил в тыл. И все, мамочка, больше я его не видела. Скажи, разве это не вредительство? Кто-то же эти приказы отдавал! Немцы за нами по пятам двигались. Никто даже не пытался их остановить.
