— Я — проиграла?! Я проиграла дом! А вещи я снесла к Сашке.
— Вот с него и требуй.
— А золото я после отдала Наде.
— Не выдумывай!
— Три пары часов на цепочке и одни на руку!
— Часы твои в ломбарде. Ты что, забыла? Сама перед войной просила меня положить в ломбард!
— А серьги?
— Какие серьга?
— С бриллиантами.
— Это у меня были серьги с бриллиантами, а у тебя были с бирюзой и с гранатами.
— И с бриллиантами!
— Не с бриллиантами, а с копеечными пуговицами, которые ты неизвестно зачем оправила в золото. Всю жизнь отличалась сумасшедшими выдумками.
— Жорж купил в Варшаве! — плачет бабушка. — А она не дает…
— Тетечка, миленькая, не плачьте! — просит тетя Тамара, целует ее и начинает плакать сама. — Что вы? Я приехала, а вы плачете! Ниночка, уступи ей — пусть возьмет.
— Ну да! — говорит мама. — Чтобы она продала и пропила!
— Еще была ваза с эмалью, — рассказывает бабушка, всхлипывая. — Я после взяла обратно, а щипчики остались!
— А я тебе говорю, что это щипчики из моего сервиза! — возмущается мама. — И все, не желаю больше на эту тему разговаривать! — Она прячет сверток в шкаф.
— Вазы я никакой не помню, — признается тетя Тамара. — А щипчики… Ну так ли это важно? Ниночка, тетечка, зачем ссориться? Светлана больна, а вы кричите. Соседи услышат.
— Я ни на кого не кричу, — говорит мама. — Все, инцидент исчерпан. Садитесь, будем есть.
Они усаживаются за стол, а я остаюсь лежать.
— Скажи ей! — требует бабушка.
— Тетечка, миленькая, я не знаю, я не помню… Меня тогда еще не было на свете.
— Ты была младенцем, — уточняет мама. — Тебе было два года. Мы бежали из Киева, а вы уже жили в Мариуполе.
Я закрываю глаза.
— Три цепочки с крестиками, — перечисляет бабушка, — часы мои и Жоржа, кольца обручальные, один перстень с изумрудом и другой с хризолитом, щипчики с эмалью… Эти вот самые!
Я слышу сквозь сон, как они то кричат, то шепчутся, то снова кричат…
— Значит, она врот! — жалуется бабушка. — Я снесла, чтобы она спратала, а она украла!
— Тетенька, зачем вы это говорите? Как вы можете так говорить? Вы же знаете, что это неправда!
— Украла и думает: шито-крыто!
— Как же так? Ниночка, почему? — Тетя Тамара плачет.
— Не слушай ты эту идиотку! — говорит мама.
— Я уйду, Ниночка, я тут не останусь! Я поеду к Тале. Я не хочу этого слышать.
Они уже не сидят за столом, а ругаются посреди комнаты.
— Ха, думает — никто не видит!
— Замолчи сейчас же! Убирайся отсюда вон! — Мама хватает бабушку за шиворот и волочет к двери. — Не понимаешь человеческих слов, пошла вон!
