Уловка, что говорить, из элементарных, этого стоило ожидать. Неожиданным для меня оказалось на самом деле другое. Роман, по его словам, чуть ли не в первый день ухитрился эту пробирку или флакон потерять. То есть сразу же про него забыл, дома не мог потом вспомнить, как вынимал его из кармана, куда сунул. Попробовал искать, быстро перестал: нет так нет. Не верить студенту у меня причин не было, но чем дальше я слушал, тем больше нарастало сомнение: была ли тут рассеянность, забывчивость, пусть болезненная, — или на самом деле все-таки что-то похуже? Не успел даже попробовать, как это средство подействует? А если именно сразу попробовал, и подействовало так, что он и этого вспомнить не мог?.. Ну, дальше фантазиям только дай простор, было куда разрастаться.
По телефону Роман говорить о пропаже не стал, надеялся все же исчезнувшие пилюли найти. Только сказал, что флакон готов вернуть, потратить ничего не успел, а денег у него нет. И почувствовал, что Пушкину это не очень понравилось.
— Что значит, говорит, не потратил? А как я буду доказывать, что ты ничего не потратил? Я говорю: известно же, сколько там было, можно посчитать, сколько осталось. Если, кроме тебя, никто ничего не брал, сам можешь сказать, сколько… Сопит в трубку. Ладно, говорит, приноси, посмотрим, а я спрошу. Не знаю, как к этому отнесутся. Пустой разговор, я уже чувствовал. Договорились пересечься по пути в четверть одиннадцатого, точно, без опозданий. Жесткий график, как же. Про вас я ему не сказал, не думайте. — Роман поднял на меня просительный взгляд.
О поисках ему особенно нечего было рассказывать, нетрудно представить: тыкался туда — сюда, по разным полкам, по карманам на вешалке, искал за компьютером, за другим, даже в постели, под простыней, под подушками. Сюрприз рыжего ждал, однако, в отцовском кабинете. Прежде он туда не заглядывал, незачем было, но тут подумал: мало ли что. Раз уж совсем своей памяти перестал доверять. Неожиданным оказался обнаруженный там беспорядок. Ящики рабочего стола были открыты, содержимое разворочено. Как будто перед отъездом в них что-то спешно искали и задвинуть не позаботились. Так мог бы рыться в вещах посторонний, но в их квартиру никто проникнуть не мог. Отец еще до отъезда поставил ее на охрану, вдобавок к двойным дверям и новым замкам на каждой. Роман, правда, не всегда закрывал их все, докучная возня, сигнализацию он предпочел совсем отключить после того, как к нему однажды заявился по ложному вызову милиционер с автоматом, пришлось объясняться. Нет, не было никаких следов взлома, предметы, которые могли ему казаться лакомыми для грабежа, оставались нетронутыми. Но компьютер на рабочем столе был повернут дисплеем к стене, с него зачем-то была снята крышка системного блока. Роман присмотрелся поближе: самого блока не было. Отец зачем-то его вынул, увез с собой? Понять ничего он не мог, только спросить при встрече…
