В лучах прожекторов | страница 37

Летный состав 1-й эскадрильи (слева направо): В. А. Бедкин, Н. А. Шмелев, Б. И. Плоткин, Ю. Д. Сорокин, А. Д. Зайцев, В. Г. Тычков, И. Д. Кочетов

Несколько дней я встречал друзей, возвращавшихся утром с полетов, а вечером провожал их на задание. Ходил на командный пункт, бродил по аэродрому, по нескольку раз заходил беседовать с техниками. В общем, не знал, как убить время. Одно желание было у меня — летать. Как-то вечером, когда все самолеты ушли в воздух, я, прислонившись к углу дома, смотрел в направлении линии фронта.

В это время самолеты полка подходили к цели. Забегали по небу лучи прожекторов. От десятков крупнокалиберных пулеметов потянулись разноцветные нити к нашим У-2. По всему фронту перед летчиками встала огненная стена.

Долго наблюдал за этой картиной. Наши маленькие У-2 стали грозной силой. Не случайно враг сосредоточивает против них столько огня!

В середине ночи, когда в четвертый раз летчики подходили к цели, я не выдержал и пошел на КП.

— Товарищ командир! Больше не могу. Прошу разрешить летать! Не могу больше, понимаете, не могу!

Майор Куликов, не поняв моего состояния, резко ответил:

— Сержант Шмелев! Подлечитесь, а сейчас не мешайте! Не до вас!

Такой ответ обидел меня.

Вернувшись с бомбежки, самолеты один за другим подруливали к лесочку, откуда им подмигивали карманными фонариками техники. Каждый рулил на свой огонек. После тысячи чужих огней, трассирующих снарядов, пожарищ за линией фронта эти огоньки были особенно родными. У каждого экипажа был свой условный сигнал, понятный только трем — летчику, штурману и технику. И никто не путался в кромешной тьме, рулил к своему «хозяину».

В густой темноте, поглощавшей предметы и звуки, шла подготовка самолетов к очередному вылету. Напряжение угадывалось лишь по визгу тормозов бензозаправщиков, на скорости подходивших к самолетам, по мелькавшим огонькам фонариков, которыми пользовались оружейники, подвешивая бомбы.

Впервые я оказался в этой обстановке на положении постороннего наблюдателя. Очень было обидно попусту слоняться, когда все заняты делом. Но и сил не хватало уйти в пустое общежитие. У стоянки показался комиссар полка Коротков:

— Товарищ комиссар! обратился я, и спазма сдавила горло: — Я не могу… понимаете… не могу.

— Что с тобой? — удивленно спросил батальонный комиссар.

— Летать хочу. Драться. А командир меня к черту посылает.

— Не волнуйся!

Подошел парторг Жарков. Он всегда ухитрялся появляться в самый нужный момент.