Тот ответил, что пока в Ярославль, а потом — на Урал.
— Ну нет, дорогой доктор, я так далеко не поеду! — заявил я. — Сойду на первой же остановке!
Врач удивился:
— А что с вами?
— У меня, доктор, все нормально, я даже хожу, а раз хожу — должен вернуться в строй! Скажите, где будет ближайшая остановка?
— В Удомле. Там есть хороший госпиталь… Немного помедлив, врач добавил: — Можете сойти. А сейчас давайте я все-таки вас осмотрю.
Я снял гимнастерку. Врач оглядел меня, выслушал.
— Одевайтесь, скоро Удомля.
Врач посмотрел, как я, морщась, натягиваю гимнастерку, покачал головой.
В Удомле госпиталь оказался переполненным. Раненых пристраивали в дома жителей. Здесь, в небольшом домике, под присмотром врачей и их добровольных помощниц — хозяйки дома и ее дочери — я пробыл месяц.
И вот однажды сказал врачу:
— Доктор, хочу вернуться в полк!..
Долго обсуждали — выпускать из госпиталя или нет. Наконец 28 апреля решили выписать с продолжением лечения при части. Радостный возвращался я с врачебной комиссии. То ли оттого, что кончилось нудное лечение, то ли оттого, что на улице вовсю разбушевалась весна, мне хотелось петь.
Третьего мая 1942 года я прибыл в Лычково. Здесь узнал, что наша часть расформирована. Командование и большинство летчиков переведены в 707-й ближнебомбардировочный полк. На базе нашего полка создана отдельная эскадрилья. Куда пойти: в эскадрилью или в полк? Командующий ВВС 1-й ударной армии разрешил мне выбрать место дальнейшей службы.
Вечером из эскадрильи за мной прилетел Николай Евтушенко. Вскоре сел самолет Виктора Емельянова из 707-го полка. Опять за мной! Вот ведь как: лети — не хочу! Но выбирать все-таки нужно. Куда? Решил с Виктором, в 707-й.
Встретили меня там тепло. Командовал полком наш майор Куликов, комиссаром был Коротков, секретарем партийной организации — политрук Жарков. Все свои. В полку помимо Емельянова оказались Ванюков, Супонин, Рубан, Скляренко и многие другие боевые друзья из прежнего полка.
Меня назначили в первую эскадрилью, в звено лейтенанта Ивана Даниловича Кочетова. Но к полетам пока не допускали.
К этому времени на нашем участке фронта произошли некоторые изменения.
Ценой огромных потерь фашистам удалось прорвать оборону наших войск и соединиться со своей окруженной демянской группировкой. Образовался узкий коридор, ставший единственной артерией, по которой шло снабжение гитлеровских частей.
Наше командование решило во что бы то ни стало ликвидировать этот, так называемый «рамушевский коридор». На земле и в воздухе шли упорные бои.
