— Разве, плохо?
— Как! — едва ли не подскакивает с подушек Хусейн, — разве не ясно, что это не понравится многим…
— Кому?
— Прежде всего — буду откровенен с тобой — твоему дяде, его дружкам — сулдусцам, южанам… барласовцам — тебе это не о чем не говорит?
— Я барласовец — и я буду с тобой откровенен: Кеш — родной город, а Самарканд я люблю больше…
— Но что об этом скажут монголы… этот Туглук Тимур… Боюсь, что это ему на руку!
Тимур молчит.
— Тебе сказать нечего? Почему не спрашиваешь, что мне по душе?
— Спрашиваю — что?
— Есть места покойнее Кеша и Самарканда… Кабул, Кундуз…Балх… Попрошусь у деда — надеюсь, не откажет… Однако довольно! — Хусейн хлопает в ладоши.
Выбегают из–за ширмы девушки, убирают достархан, исчезают. А затем Хусейн говорит, переходя от одной темы к другой, словно перепрыгивая через пропасть:
— Охоту ты любишь — это я видел, а вот как обстоит с женщинами?
Хусейн дает команду, хлопая в ладоши. В шатер выплывает группа из трех — девушек–танцовщиц. Девушки танцуют.
Хусейн не скрывает своего удовлетворения.
— Ну, как?
Тимур молчит.
Девушки продолжают танец, который содержит немало эротических элементов.
— Ну, как? — снова интересуется Хусейн.
И снова Тимур молчит. Улыбается Хусейн, подмигивая лукаво Тимуру.
В голове у Тимура — недавняя панорама охотников. Искренне дружелюбные лица. И тут — взгляд Саллеха…
— Саллех!
— Ты вспомнил Саллеха — отчего? — Хусейн с недоумением взглянул на Тимура, — Оставим в покое этого… Саллеха. Поговорим о приятном…
Горд Кеш. Центральная, наиболее оживленная часть города. Толпа расступается, пропуская к дворцу эмира Казангана с пышной свитой. Впереди верхом на великолепном белом коне эмир, по обе стороны и позади и тоже верхом на конях важные сановники. Рядом — Абдаллах с сыном Хусейном, неподалеку от них Тимур… Где–то в конце свиты — Саллех с дружками. Вдоль следования кавалькады толпы народа, воины.
Вот — группа горожан.
— Который из них эмир? — спрашивает один из них.
— Неужели трудно узнать?
— Ага, понятно: тот на белом коне.
— Рядом с ним — Абдаллах, сын эмира…
Кланяются.
— Когда приблизятся, крикнем:”Хвала эмиру!»
А вот группа воинов.
— Смотри! Смотри! Вон тот на вороном — кто он? — спрашивает один воин другого. — Кто в красном чапане?
— Новый тысячник. Тимур сын Торгая.
— Откуда он?
— Наш. Барласовец.
В конце кавалькады Саллех с товарищами.
— Высоко однако поднял этого выскочку — барласовца эмир, — подначивает Саллеха сосед.
— Впереди темников поставил. А ведь такой же тысячник, как и мы, — говорит другой.
