Ни стыда, ни совести [сборник] | страница 41

Он оставил мне газеты. И журналы. Самых различных направлений — от бульварных до респектабельных, и везде на первых страницах — моя авария. Фото. Все, как говорил адвокат: груды железа, огонь, накрытые полиэтиленом погибшие и кровь. Писали в основном о ней. Возраст, социальный статус, образование, увлечения, примерный размер состояния — даже то, что незадолго до катастрофы отец перевел на нее основные активы, которые тоже перечислялись, хотя и с оговорками насчет «заслуживающих доверия источников». И ее, ее фото! Я длил эту пытку до конца. Версий было множество, но несчастного случая я там не нашел. Все издания сходились на том, что авария — не просто стечение обстоятельств, часть из них были уже знакомы с версией следствия и, соответственно, обратили на меня внимание, но отчего-то информации обо мне там было мало. Очевидно, следствие соблюдало тайну, насколько это было возможно. Утверждалось, что «Елизавета Пешнина была в машине с неким молодым человеком, предположительно, ее другом, который сейчас находится под стражей и которому, в связи с рядом обстоятельств, предъявят обвинение». Ясно было, что газеты не обладают достаточной информацией; они основывались только на том, что удалось добыть из своих источников; серьезные издания не опустились до выдумок, ограничившись лишь фактом, что я там был и был за рулем, что же касается «желтой» прессы, то тут строились самые различные догадки. И то, что я был ее любовником (про мужа нигде не было сказано), и то, что я был деловым партнером ее отца, и случайным попутчиком; выдвигалась гипотеза, что исчезновение машины (ее останков) сразу после аварии указывает на то, что я — человек со связями и что, возможно, даже она сама была за рулем, а я, поступив благородно, взял вину на себя… О, если бы в действительности мы поменялись местами! И только «Жизнь» писала так, что становилась ясно: им известно больше, чем кому бы то ни было. Они писали твердо, со знанием дела, обо мне, как о человеке, давно им знакомом; они даже умудрились (когда?) съездить в Навашино и поговорить там с моим бывшим одноклассником, фамилия которого мне ничего не сказала. Видно было, что они знают, кто я такой, знают, в чем меня обвиняют и как проходит следствие; в конце статьи, как бы между прочим, была дана ссылка на сайт. Я почувствовал невольное уважение к Вакуленко — этот профессиональный создатель мифов сумел заинтересовать читателя, не сказав, в общем-то, ничего конкретного, еще не имея на руках моей биографии! Впечатление, судя по публикации «Жизни», создавалось такое: авария не простая, девушка погибла не случайно, но и сводить все к моему материальному интересу — неправильно, в основе катастрофы лежат причины высшего экзистенциального порядка.