– Уже поздно? – сипло спросила она.
– За полночь. – Он продолжал хмуриться. – Ответь мне.
Ей не пришло в голову солгать, чтобы спасти свою гордость. Какой смысл? Он все равно скоро узнает, что она прекратила всякую оборону. Сидони отвела с лица спутанные пряди. Должно быть, она похожа на пугало.
– Я жду тебя.
Он сделал нетерпеливый жест. Рубин зловеще сверкнул в свете свечи.
– Нет, я имею в виду, почему ты все еще в замке? Я думал, ты давно уехала.
Она вздрогнула. Он казался раздраженным. Крошечное зерно уверенности, что он не мог отвернуться от нее так резко, сморщилось. Она не настолько глупа, чтобы ожидать признания в вечной любви, но этот раздраженный незнакомец заставил ее съежиться.
– Я подумала…
Он прервал ее еще одним гневным взмахом руки.
– Это безумие. Расписки Роберты у тебя. Я ожидал, что ты заберешь свое бесценное целомудрие и убежишь без оглядки.
Она вспыхнула, остатки сна окончательно развеялись. Да поможет ей бог, она совершила ужасную ошибку.
– Я подумала… – Голос ее сорвался, и она начала сначала: – Подумала, ты отдал расписки Роберты, чтобы я сама решила, чему быть между нами.
Рот его сжался.
– Именно поэтому я и отдал их тебе. Ты была свободна положить конец этому безобразию.
Его грубость граничила с враждебностью. Она знает его всего несколько дней, и его слова не должны были причинить ей такую боль. Она отринула гордость как бесполезную роскошь, когда решила бросить ему вызов, но теперь гордость не позволяла ей плакать перед ним.
– Мне следует уехать? – проговорила она дрожащим голосом.
– Именно. – Он отступил назад, словно ее присутствие оскорбляло его. – Но сегодня уже поздно.
Она поднялась на нетвердых ногах, чувствуя дурноту, жалея, что осталась, что пренебрегла недвусмысленным намеком и не уехала нынешним утром.
– Прости.
Он нахмурился. Неужели та улыбка, когда он только увидел ее, ей почудилась?
– За что ты просишь прощения? – В словах его звучала горечь, хотя она не понимала почему. – Я один во всем виноват.
– Прошлой ночью я вела себя как идиотка.
– Оставь, Сидони. – Голос его был усталым. Усталым и раздраженным всем этим. – Иди в постель.
Но она не пошевелилась, сама не зная почему. Хотя нет, она знала: из-за улыбки. И из-за того пронзительного воспоминания о выражении его лица в зеркале, когда он считал, что подверг ее опасности.
Что ж, сейчас он неплохо потрудился, изображая безразличие. Прошлой ночью он не был безразличным, и она ни за что не поверит, что он мог измениться за один день. Она расправила плечи и поглядела ему прямо в глаза.
