– Почему вы мне это рассказываете?
Миссис Бивен пожала плечами и протянула руку за пустой чашкой.
– Подумалось мне, что вам может быть интересно. Подумалось, могут быть у вас кой-какие мыслишки, как озарить жизнь господина. Ну так чего, идете вы спать по-человечески?
Сидони не собиралась дать втянуть себя в разговор об озарении жизни Джозефа. Миссис Бивен – хитрая старая лиса. Она видит больше, чем полагала Сидони.
– Нет, я подожду здесь.
– Дело хозяйское. – Миссис Бивен засеменила прочь, приостановившись, только чтобы зажечь лампу на одном из деревянных сундуков. – Спокойной тогда ночи.
Сидони устремила невидящий взгляд во тьму, голова шла кругом от того, что ей стало известно. Она всегда знала, что у Джозефа была трудная жизнь. Чтобы понять это, стоит только взглянуть на его лицо. Но осознание, что он мог бы вырасти совершенно другим человеком, наполняло сердце болью и жалостью, тем более что она знала, что великодушная, любящая натура того мальчика все еще живет в нем, как бы рьяно ни отвергал он ее существование. Сидони видела того мальчика прошлой ночью, после своего безумного побега в грозу. Оказывается, жизнь Джозефа была сплошным адом с той минуты, как его объявили незаконнорожденным. Даже раньше, когда умерла его мать, а отец погрузился в пучину скорби.
Она не могла продолжать предавать его.
Как только она вернется в Барстоу-холл, сразу же спрячет Роберту подальше от Уильяма, даже если сестре при этом придется стать беглянкой, а потом напишет Джозефу правду о его родителях. Вероятно, ей следовало бы рассказать ему обо всем не откладывая, но она не могла забыть, как он сказал герцогу, что месть кузену для него на первом месте, важнее судьбы Роберты. Как только сестра окажется в безопасности, Джозеф Меррик сможет вернуть себе свое наследство.
Одеревеневший и усталый, Джозеф слез с лошади. Не снимая сбруи, прислонился к тяжело вздымающемуся взмокшему боку Казимира. Было уже поздно – почти полночь. И холодина собачья. Он на ногах с самого рассвета, и это после того, как несколько дней спал урывками, а прошлую ночь и вовсе не сомкнул глаз. Покинув Сидони, он бежал из дома, бежал от соблазна в одну из полуразрушенных беседок среди заросшего парка.
Казимир тихо заржал и повернул голову, ткнув хозяина в безмолвном утешении. Компания лошади – это все, что он был в состоянии сегодня вынести.
О другой компании можно больше не беспокоиться. В огромном ожидающем его доме больше нет той единственной, кто дарила ему жизнь. Презрение окружающих и одиночество знакомы ему с детства, но никогда он не чувствовал себя дворняжкой, которую пнули в живот, куском дерьма, прилипшим к подошве его злейшего врага.
