– Неужели?
Щеки ее загорелись.
– Так они есть?
– Нет ничего абсолютно надежного.
Она судорожно втянула воздух. Это больше похоже на спор о цене на хлеб, чем на вступление в четырехдневное райское блаженство.
– Тебе не стоит беспокоиться.
Он взял ее за руку. Это был первый раз за сегодняшний вечер, когда он дотронулся до нее. Возможно, она все же добилась некоторого успеха.
– Я не беспокоюсь. – Он произнес это так, как тот мужчина, который подарил ей несказанное наслаждение. От такой резкой перемены у Сидони голова пошла кругом.
– Нет? – Она вздохнула и обхватила его пальцы своими. Теперь, когда он прикоснулся к ней, она не собиралась сдаваться.
– Если забеременеешь, я хочу, чтобы ты дала слово, что скажешь мне об этом.
– Не думаю…
– Я хочу, чтобы ты дала мне слово, что скажешь мне об этом – и мы поженимся.
Она была потрясена и попыталась выдернуть руку.
– Поженимся? Мы с тобой?
Губы его вытянулись в кривую ухмылку.
– Прошу, не щади мои чувства.
Она оцепенела, ужаснувшись тому, куда завело ее собственное безрассудство. Да, она дошла до той точки, когда готова была доверить Джозефу свое тело, но мысль о том, чтобы доверить ему свою жизнь, испытывала на прочность те преграды, которые она столько лет возводила.
– Ты же знаешь, я не хочу выходить замуж.
Вся веселость пропала с его лица.
– Мой ребенок не будет расти ублюдком.
– Ты же не хочешь жениться на мне.
Он вскинул брови.
– Бывает жребий и похуже.
От потрясения губы ее онемели.
– Но я не хочу выходить за тебя.
– Это ясно, но таково мое условие.
Она вся подобралась, и на этот раз он отпустил ее.
– После всех ухаживаний, и… поцелуев, и обещаний соблазнения ты отошлешь меня домой, если я не соглашусь на это твое условие?
Он упрямо выпятил подбородок, хотя в глазах его она прочла сожаление.
– Нелепо, не правда ли?
– Вчера ты этого не говорил.
– Да, вчерашняя ночь оказалась полезным предостережением о последствиях эгоистичного стремления к удовольствию.
– Ты тогда не думал о беременности? Это кажется неправильным.
– Неправильным казалось поднимать эту тему слишком рано.
Она нахмурилась.
Зачем, ну зачем он это делает? Почему не подхватит ее на руки и не отправит поцелуями на небеса?
– А сейчас правильно?
Лицо его омрачилось.
– Знаю, что я не подходящий муж ни для кого, Сидони.
– Ни один мужчина не может быть подходящим мужем, – угрюмо отозвалась она, бросая вызов тому, что, она надеялась, было всего лишь блефом. – Пожалуй, мне все же следует вернуться в Барстоу-холл.
