Это временное затишье длится недолго. Но Джордж Чан производит ежедневный ритуал неспешно, словно впереди у него целая вечность. Он движется как-то по-особенному, отчего создается впечатление, что этот человек твердо стоит на земле и в то же время является невесомым, словно парит в воздухе. Его руки обладают изумительной гибкостью, они плавно вздымаются и опускаются, напоминая крылья птицы. Вес старика перемещается с одной ноги на другую, но спина при этом остается на удивление прямой.
Есть в его движениях какое-то особенное очарование, я не могу выразить его словами. Поначалу мне кажется, что это некая умиротворенность, безмятежность. Но нет, тут таится что-то гораздо большее. Это состояние, в котором сочетаются и сила, и покой.
Лицо Джорджа невозмутимо и сосредоточенно. Верхняя половина туловища расслаблена до невозможности и остается в таком состоянии все время. Может, столь замечательный факт и привлекает мое внимание? Я никогда еще не видел человека, настолько владеющего своим телом.
Но вот упражнения заканчиваются, и я подхожу к старику.
— Спасибо за недавнюю помощь, — начинаю я.
Он молча смотрит на меня пару секунд, вспоминая, где и при каких обстоятельствах мы виделись.
— Что с носом у вашего приятеля?
— Сейчас он весь в бинтах. Но вы оказались совершенно правы, когда велели ему вернуть нос на прежнее место. Врачам практически и делать-то ничего не пришлось.
— Понятно. Что ж, хорошо.
— По-моему, я вам еще не рассказывал о том, что жил в Гонконге. Меня не было в Лондоне очень долго.
Джордж молча смотрит на меня, и я понимаю, что он ждет чего-то еще.
— Два года, — добавляю я. — Работал там учителем в школе иностранных языков. Я и женился там.
Он кивает, как мне кажется, с некоторым одобрением и спрашивает:
— На китаянке?
— На англичанке.
Больше я ему ничего не рассказываю о Роуз. Не люблю постоянно говорить о ней. И просто не хочу. Исторически сложилось так, что британцы считаются слишком скромными, чтобы распространяться на подобные темы. Они не делятся с незнакомцами своими сокровенными чувствами. Но сейчас я понимаю, что в стране изменилось и еще кое-что, пока я отсутствовал. И именно это «кое-что» заставило отца совершить поступок, достойный Рода Стюарта. Сегодня британцы, начав говорить о своих чувствах, уже не могут остановиться.
Может быть, на нас подействовала принцесса Диана. Возможно, именно она убедила нас поменять стоическую, чуть вздернутую верхнюю губу на эмоционально подрагивающую нижнюю. Не исключено, что озоновые дыры оказывают свое влияние не только на погоду, делая ее схожей с континентальной, но и на наш британский темперамент. Так или иначе, но в целом национальный характер англичанина, несомненно, изменился.
