— Могу отдать все, кроме мешочка с фигурками, — тихо ответил Степан, глядя в ночь, — но знай, золото всегда притягивает кровь, где много золота, там всегда много крови… За большое золото надо непременно платить, порою собственной жизнью.
Усилился ветер, тревожно зашумел стланик, пламя светильников прижалось к краям консервных банок, мохнатые тени заметались по стенам пещеры. Стало прохладно, ночь ворвалась в жилье… Степан задернул лахтачий полог.
Евдокия на спине опустила вниз язычок «молнии», темно–голубая роскошь упала к ее ногам. Теперь она лишь в полупрозрачном дорогом белье и туфлях, не сдерживаемая плотиной гребня рыжая лавина залила округлые, бело–розовые плечи. Прижав к щеке маленький японский радиоприемник, Евдокия в такт музыки сладострастно поводила бедрами. Степан морщился от металлических, раздражающих его звуков. Рассмеявшись, девушка махнула ногой, сорвавшаяся со ступни туфелька чуть было не угодила ему в лоб. Внезапно оборвав свой медленный, странный танец, который почему–то пугал Степана, она легла на шкуру, на лобок положив золотую пальмовую ветвь.
— Как фиговый листок на статуях! — хрипловато рассмеялась она. Ее белое, плавное тело резко выделялось на лахтачьей шкуре. Лицо девушки окаменело, глаза неподвижно уставились в одну точку. Теперь–то с золотом она, наконец, станет свободной! Если Тамара ее не отпустит, тогда она уничтожит ее, как та уничтожила доцента…
…Приморенные ночным холодом очнулись комары. Голова Никодимыча обмотана заскорузлой портянкой, опухшее лицо в черных пятнах смолы. Приладив стволы в развилке ветвей, взведя курки, он прицелился в ориентир. Ярко освещенная солнцем долина хорошо просматривалась, ветер дул с моря, собаки возле пещеры не чуяли врага. Проживший пять десятков лет Никодимыч хорошо усвоил: человеком чаще всего движут привычки, нежели обстоятельства. Хозяин пещеры непременно поравняется с валуном, так как вчера и позавчера он проходил мимо. Чтоб быстро перезарядить ружье, четыре патрона с картечью он положил на рюкзак — эти уже для собак…
С ведром в руке и бульдогом обреза на плече Степан вышел на поляну, поравнялся с древним валуном. Затаив дыхание, подведя мушку под левую лопатку врага, убийца плавно нажал на курки. Точно подшибленный сзади под колени, Степан упал вниз лицом. Еще не отгрохотало эхо в долине, а хищник успел перезарядить ружье. Два кобелька, вылетевшие на поляну, окровавленными мордами зарылись в брусничник. От пещеры несся испуганный, звонкий голос девушки.
