И вдруг въезжает во двор машина на полном ходу и бегут ко мне солдаты и командиры:
— Мария Васильевна! Капитана ранили в сердце. Срочно привезли его. Весь в крови.
Привез его начальник лаборатории военврач третьего ранга Щерба.
Как я посмотрела больного, так и ахнула. Кровотечение прямо из области сердца. Рваная рана, клочки гимнастерки, грязь — прямо в сердечной сумке. Ничего себе операция!
Ни аппаратуры специальной, ни ассистентов нет, да и в нашей практике такого не случалось — в литературе не описано, в академии не демонстрировали ничего подобного.
Но отказаться нельзя. Надо оперировать сердце.
Стала срочно мыться, приказала начальнику лаборатории Щербе:
— Мойтесь!
Он даже испугался:
— Что вы!
— Будете ассистировать.
— Не могу, я не хирург.
— Мойтесь, говорить некогда.
И он стал мыться.
Я лихорадочно думала, что же буду делать… Порадовалась хоть тому, что он может держать крючки.
И началась операция. Сначала произвела резекцию двух ребер над рваной раной, первым делом остановила кровотечение. Вычистила рану, извлекла осколок из сердечной сорочки и зашила дефект — зашивала тем своим швом, за который меня прозвали «вышивальщицей». Кровоотсосов тогда не было, и приходилось удалять кровь тампонами, а сердце все равно подает кровь. Но вот все зашито, и кровь совсем не попадает из раны.
Еще несколько швов — и швы на кожу…
Больного можно увозить в палату.
И только когда кончилась эта операция, я пришла в себя. Вдруг самой стало плохо. Чем это все кончится? Пульс? Считала пульс больного и свой — тоже. Мой ассистент вытирал пот со лба. Мы с ним произвели уникальную операцию, о которой не думали ни одного часа — некогда было думать. Некогда было и производить анализы. Все заняло не больше часа. Больной дышал. Пульс был хорошим. Кровь тогда не переливали.
На следующий день больной открыл глаза. Еще прошел день, и он готов был подняться. Он вставал, а через восемь дней был уже выписан. Рана зажила как ни в чем не бывало. Сердце, которое зашили, работало без перебоев. Человек бегал, делал зарядку. Выписали его таким, будто у него был всего порез, а не рваная рана в области сердца.
Прошло несколько дней, и вдруг вызывает меня начальник госпиталя и спрашивает:
— Ты что натворила?
— Я не знаю.
— А почему нас вызывают в штаб к начальнику округа?
Я совсем не знаю, что я «натворила».
Молча едем в штаб. Приезжаем, и командир округа поднимается нам навстречу, жмет руки и благодарит меня и начальника госпиталя.
