— Но они же будут спрашивать себя, куда я подевалась. Будут беспокоиться обо мне.
— Они все прекрасно понимают, — возразил Дав, — и очень рады, что тебе удалось скрыться.
— Если постоять у Голландского театра и подождать, когда их повезут мимо, может, они и увидят меня, — вслух подумала я. Но Дав запретил мне даже думать об этом. Слишком велик был риск.
От соседей по Сарфатистраат мы узнали, что целый день после моего бегства кто-то наблюдал за нашим домом. Там осталось мое удостоверение, а значит, и перечень моих примет. Дома остались также мои платья и другая одежда; наверно, немцы считали, что я зайду за ними. Перед тем как снова показаться на улице, я постаралась изменить свою внешность. Лотта перекрасила мои волосы.
Я сидела перед зеркалом с простыней на плечах, а Лотта зубной щеткой наносила на мою голову состав из перекиси водорода и нашатырного спирта. Жидкость щипала кожу и попадала в глаза, так что я все время моргала, точно ребенок, пытающийся сдержать слезы. Я старалась проследить в зеркале за процессом окраски, но видела только белую иену перекиси, которая пощипывала и противно шипела. После мытья и сушки волосы стали рыжими. Но Лотта уверяла, что после нескольких таких сеансов я стану блондинкой. Брови я себе выщипала, так что от них остались едва заметные тоненькие ниточки. В моей внешности не было теперь ничего темного. Я голубоглазая, поэтому светлые волосы шли мне больше, чем Лотте. У нее глаза были темно-карие, почти черные, с длинными иссиня-черными ресницами. В сочетании со всем этим белокурые волосы казались не вполне естественными.
Поначалу мы твердо верили, что теперь с нами уже ничего плохого не случится. Достали себе новые удостоверения, словом, были почти как "обыкновенные" люди. И все-таки на улице мы не всегда чувствовали себя в безопасности. При виде полицейского со страхом ожидали, что он вот-вот подойдет к нам; казалось, каждый прохожий оглядывается на нас и знает, кто мы такие. В конце концов об этом догадалась и мефрау К. Так звали квартирную хозяйку, у которой мой брат снимал комнату на вымышленное имя.
— Неужели вам так нравится красить волосы? — спросила она меня, увидев, как сильно я изменилась за один день.
— Да, мы просто без ума от этого, — ответила я, — тем более что достали прекрасное средство. И совершенно безвредное.
Вероятно, мой ответ вполне удовлетворил бы ее любознательность, не вздумай и Дав последовать нашему примеру. Он вылил себе на голову целую бутылку. Это было ей уже совершенно непонятно — чтобы мужчина совершал такие нелепые поступки, ведь через неделю-другую он приобретет вызывающе странную внешность.
