Они шли рука об руку, и вот они разошлись и образовали круг… за ним другой… третий… Три круга! Я вскрикнул.
Там, где раньше стояли каменные колонны, образовавшие три круга, теперь шли эти поющие женщины. Может это я вижу колонны, и только предательское вечернее освещение обманывает мое зрение? Серебряные тела, волнистые волосы, которые светились сами по себе мягким таинственным сиянием…
И они продолжали свое обворожительное чарующее пение. Мир и счастье, любовь, счастливый дом, вечная жизнь. Нужно только идти к ним и все это будет, все исполнится. Все слаще, все призывнее, соблазнительнее становилась песня. Я пошел, но мое сознание не участвовало в этом. Но я должен идти…
И снова я был безжалостно и грубо брошен на камни. Сильный удар заставил меня перевернуться через голову. Затем рядом со мной упало второе тело, и мы некоторое время боролись между собой, пытаясь высвободить руки и ноги, до тех пор, пока большое, тяжелое, мохнатое тело не легло на нас, придавив к земле.
Я чувствовал сильный кошачий запах, слышал глухое ворчание, такое низкое, что казалось скорее дрожанием его тела, чем настоящим звуком. Пение все продолжалось и все манило нас, но сбросить Гру было невозможно.
Затем сквозь разрывающее сердце пение прорвался голос Гатеи. Лицо ее было совсем рядом, я даже почувствовал ее дыхание на своей щеке.
— Пальцы… и… уши… заткни…
Я почувствовал, что она заворочалась и решил, что она старается, заткнув уши, отгородиться от сладкого пения.
Я тоже освободил руки, хотя не старался освободиться от пения, заткнув уши. Гру, однако, не шевелился, Гатея тоже не делала попыток освободиться из-под тела кота, прижимающего нас обоих к земле. Я чувствовал запах трав, чистый и свежий, который исходил от ее волос, прядь которых была у самого моего носа.
Понимая, что это вторая часть ловушки, и может быть гораздо более опасная, чем первая, я тоже заткнул себе уши и постарался сосредоточиться на другом, например, когда же мы уберемся подальше от этого опасного места и сколько таких мест нам встретится в этой незнакомой стране.
Я все еще слышал слабые звуки пения и оно тянуло меня, заставляло делать попытки к освобождению, чтобы бежать к женщинам. Но постепенно оно затихало, таяло вдали. Может мы просто потеряли сознание, во всяком случае я смутно помню все, что происходило, пока белый лунный свет не лег на нас.
Гру наконец поднялся. Я чувствовал себя избитым, так как слишком долго был прижат к камням, и медленно поднялся на колени. Гатея встала раньше меня. Она смотрела на луну и руки ее двигались в каких-то ритуальных жестах.
