— Белены ты, што ль, объелся? — кричал он, потрясая молитвенником. — Ты каку шиманесру правишь? Ты ж, дубье, буденную шиманесру правишь! А ить сёдни никак божий праздник — рошашона, дурья твоя голова!..
Можно было ждать, что этот наскок кончится восклицанием: «креста нет на тебе», что было бы, впрочем, вполне правильно.
Кантор, обыкновенный местечковый портной, не бог весть какой ученый, хватил, действительно, не ту молитву. Он так и повел бы молящихся не той дорогой, не случись здесь нескольких еврейских начетчиков — Вахрамеевых, Потаповых, Егоровых.
Рувима Исааковича Вахрамеева на мякине не проведешь. Старик Егоров, Хаим Шмулевич, тоже начетчик первой руки, да из Потаповых, ежели взять Ицхока Абрамовича, — тоже собаку скушал в сих делах. Этим людям нельзя втереть очки на древне-еврейском языке; их не заставишь петь не ту молитву.
Кто эти люди?
Секта субботников, еще иначе именуемая «жидовствующей ересью», народилась в православии очень давно, едва ли не в XIV столетии. Ее деятельность то вспыхивала широко, то угасала. Субботники были близки к престолу одно время — при Иоанне III. Потом их держали в темницах. Нето Иосиф Волоцкий, нето Иосиф Ростовский объ явили, что каждый субботник — «сосуд сатаны», «адов пес» и «диавалов вепрь». Однако еретики не плохо плодились и размножались на Северном Кавказе, в Саратовской губернии да и в некоторых центральных. Лет 60–70 тому назад, при Александре II, сектантство вспыхнуло в России с новой силой. Усилились и репрессии. Жидовствующие были выселены на окраины. В частности, из Саратовской губернии крестьяне-еретики попали в Сибирь. Они продолжали там заниматься земледелием и жили припеваючи по-кулачески. Они нажили кулацкие хозяйства, исподволь отвергая божественное происхождение Христа и поддерживая критическое отношение к вопросу о девственности девы Марии.
В последние годы им сделалось тесновато: с одной стороны, началось в их местах малоземелье, а с другой стороны, — рядом с коллективизацией, действительно, широко не развалишься.
— Думали мы, было, к бурятам переселиться, — земля там хорошая, да вот раздумали, — рассказывал мне один из них.
— Что так? — спросил я.
— Да к своим потянуло, к евреям…
— Какие же вам евреи — свои? — недоумевал я.
Но тот был непреклонен. У него были свои аргументы:
— Как жа, помилте? Ить мы позавсегда, скажем, раввинов держали. Опять же моеля, который младенцев, значится, обрезает по библейскому закону, тоже держим! Шойхета тоже самое! Да мы ить закон-то весь соблюдаем! Небось, трефного в рот не берем! Бабы у нас по пятницам свечи ставят. Одним словом, все честь-честью, по мойсееву закону.
