— Жалел он потом, — добавил Лазарев после паузы. — Ох, и жалел..
Таежник совсем невнимательно дослушал рассказ. Я видел — у него в глазах забегали огоньки.
— Пойду спрошу у его, у ороча, не снайдется ли у его собаки продать, — сказал он, вставая. — А то у их тут подходящие собаки бывают.
Был хмурый и дождливый день, когда мы подъезжали к селу Русская Самарка. Донимала мошка, дорогу размыло, ехать было трудно. Мы спустились с некрутого косогора и остановились у края широкой воды. Это была разлившаяся речка Самарка. Она не очень широка сама по себе, но разлилась из-за дождей и затопила низменный берег на добрых полтора километра. Из воды то тут, то там торчала зелень. Это были верхушки затопленных деревьев. Итти вброд было невозможно. Предстояла переправа в лодке. На берегу и стояла утлая лодочка, но в нее уже садились какие-то люди, — видно, здешние жители. Один из наших ямщиков сел с ними, чтобы привести лодку обратно. Ожидая его, мы пробовали укрыться от дождя в орешнике, но там сильно роилась мошка. Мы тогда вышли на дорогу и стали.
С косогора спускалась фигура в брезентовом плаще и поднятом капюшоне. Скоро стало видно лицо.
— Китай, — сказал один казак из ямщиков экспедиции, с которой я здесь путешествовал.
Действительно, человек в плаще оказался китайцем.
— Не иначе, с плантаций, — заметил другой. — С рису…
Китаец приближался. Третий казак воскликнул, обращаясь к нему:
— Ходя! Ты, может в лодке переправляться думаешь? Так я тебя в лодку не пущу, врастуды твои печонки!.. Так, ходя, и знай!
Это сказал Егорша, добродушный и веселый парень с чубом. Он вразвалку подошел к китайцу и, скрывая улыбку, закричал:
— Ты куды, косая сволочь, прешь? Не пущу в лодку…
Китаец сказал робко:
— Моя иди Самалка, капилатива…
— На кой тебе ляд капилатива? — все допытывался Егорша.
— Моя скажи капилатива, надо плантация капуста посылай, — отвечал китаец. — Моя мало-мало махолка купи.
— Махорки хотишь? — рычал Егорша. — Ды-к ты ж чаво, мутный глаз, не скажешь? На, кури…
Рычание Егорши было притворным. Он вытащил из кармана ситцевый мешочек с махоркой, бумажку и спички и добродушно подал китайцу. Подошли и остальные парни. Они стали оглядывать китайца, покуда тот скручивал себе цыгарку. Один держал в руках кнут. Весело улыбаясь, он стал им хлопать китайца по фалдам плаща. Китайцу хоть и не было больно, но было явно неприятно. Однако в это время кто-то другой спросил его, какое он получает жалование. Китаец ответил на вопрос. Это дало ему возможность сделать вид, что он не обращает внимания на то, как его хлопают кнутом. Он только переминался с ноги на ногу.
